[Deutsch Bitch]

26.12.2015 в 17:04

Пишет  Weiss Kreuz Karneval:

"Традиции домашнего чаепития", фанфик для Доктор Амбридж

Для: Доктор Амбридж
От:

Название: Традиции домашнего чаепития
Пейринг: Кроуфорд/Шульдих, Ран
Категория: слэш
Жанр: романс, элементы детектива
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, 3024 слова (20,1 тыс. знаков с пробелами)
Предупреждение: АУ, неканон; Кроуфорд и Шульдих – не паранормы и не твари тьмы, хотя и не ангелы; ХЭ
Саммари: чем иногда заканчиваются служебные романы

Сейчас


Приехать в Токио накануне Рождества было плохой идеей. Не надо было этого делать. Поездка напоминала попытку склеить разбитую на черепки любимую чашку.

Токио для Кроуфорда как закрытая книга, но когда он узнал о смерти Такатори, не смог отказать себе в удовольствии убедиться в этом собственными глазами. Убедился.

Ублюдок заслужил смерть тысячу раз, и не в такой обыденной форме: его бронированный автомобиль взлетел на воздух, а некролог из нескольких нейтральных строк на первых полосах газет поставил точку в этой истории.

Кроуфорд и не ожидал ничего другого. В Японию он приехал не только для того, чтобы узнать правду. А потому, что…

И это было еще одной плохой идеей.

Лучше бы ему, конечно, остаться дома и провести эти дни, как полагается законопослушному гражданину, каковым Кроуфорд, разумеется, не был. Погрузиться в завораживающую предрождественскую атмосферу, действующую даже на такого серьезного делового человека, присоединиться к радостно суетящейся в предвкушении праздника толпе, выкроить время для себя, раз уж никого другого, с кем он мог бы разделить этот светлый день, не нашлось.

Рождество было временем воспоминаний, и Брэд предпочитал проводить его вне дома – заказывал столик в ресторане, лениво скучал там, пока не кончалась выпивка и вкусная еда, а потом возвращался к себе в квартиру.

Всегда один. Из года в год.

Одиночество – вещь удивительно умиротворяющая. Кроуфорд не жалел, что его жизнь сложилась так, как сложилась, а не иначе. Пока немногие его приличные знакомые суетились в поисках подарков родным и друзьям, Кроуфорд подводил неутешительные итоги: еще один год без Шульдиха прошел без особых потрясений – акции выросли, финансовая система не рухнула, а стоимость барреля нефти так и не опустилась ниже низшей отметки, предсказанной аналитиками.

«Все не так плохо», каждый раз убеждал он себя. Прибавка на счете радовала круглыми цифрами нулей, а за подарками Кроуфорд не гонялся. Свой подарок он однажды уже получил и лично отдал в чужие руки. Запаковал и вручил ненавистному получателю, только что не перевязав ленточкой. А Ран Фуджимия даже не сказал ему спасибо. Вот и верь после этого в хваленую японскую вежливость.


Три года назад


Шульдих уже работал на Такатори, когда в штате появился Кроуфорд – специалист «для мокрых дел», как ехидно назвал его немец.

– Но это только между нами, да, Брэд? – доверительно прошептал он.

– Кроуфорд, – оборвал тот. – Брэд – только для близких друзей.

– А-а! – Шульдих пожал плечами с напускным равнодушием. – Буду знать. Может, и мне повезет оказаться в их числе?

– Попробуй, – скупо улыбнулся Кроуфорд, искренне надеясь, что чаша сия его минует.

Не хотел привлекать к себе лишнего внимания. Служебный роман – не его конек, да и Шульдих слишком заметная персона для небольшой интрижки. Тем более, что Кроуфорд не имел намерения задерживаться в Японии надолго. У него были причины временно покинуть любимую Европу, и Токио показался не худшим вариантом. Мерзких типов, вроде его нынешнего работодателя, хватало и там, и здесь, так что особой разницы он не почувствовал.

На Такатори работало много разных людей. Лучше сказать, кто только на него не работал, учитывая разнообразные интересы корпорации «Критикер» на внутреннем и внешнем рынке. Среди них не было только болтунов и предателей, способных выдать грязные тайны, которых у господина Такатори было в избытке.

А если бы такие идиоты появились, Кроуфорду надлежало от них избавиться как можно скорее и, желательно, в результате превентивных действий. Что ж, ему не привыкать. Начальник службы внутренней безопасности. Так называлась его должность. Очень ответственная должность. Она давала много возможностей, но Брэду нравилось думать, что его главная задача – предвидеть опасные ситуации и находить способы, как их своевременно избежать. Он не пророк, но что-то вроде того. И он не намеревался размениваться по мелочам, как, например, банальный секс на рабочем месте.

В первый же день знакомства с персоналом Кроуфорд с удивлением узнал, что Шульдих является личным телохранителем господина Такатори, а не кем-то вроде экзотического эскорт-сопровождения или мальчика для развлечений. Поначалу типично американский менталитет Кроуфорда бунтовал против нестандартно яркой, бросающейся в глаза внешности телохранителя. Так бунтует желудок, не принимающий незнакомую еду, какой бы полезной она не была.

Вновь назначенного начальника службы безопасности раздражало все: ядовито-рыжие волосы, действительно рыжие, как апельсины на снегу; теплая алебастровая кожа (и неважно, что алебастровая пыль, оседая в легких, может стать смертоносной); зеленые похотливые глаза, большой рот с улыбкой довольной собой акулы.

У господина Такатори были и другие телохранители – незаметные, безукоризненно вышколенные субъекты, однако на все действительно важные мероприятия его сопровождал Шульдих. Как бельмо на глазу, честное слово. И поэтому Шульдиха хотелось… да просто хотелось – во всех позах и смыслах, какие подсказывала богатая фантазия Кроуфорда.

Возмущение рыже-зеленой живой мишенью скоро прошло – Шульдих доказал, что не зря маячит рядом с Такатори, оттягивая взгляды на себя.

– Я что-то вроде громоотвода для большого босса, – пояснил он после очередного покушения на главу корпорации «Критикер», во время которого Шульдих получил небольшое ранение.

Кроуфорду пришлось его перевязывать прямо в комнате для охраны, пропуская мимо ушей бессвязные реплики все еще возбужденного адреналиновой атакой немца. Все, кроме одной, сказанной вполне нормальным тоном, без перехода, вне связи с предыдущими словами:

– Ну что? Я заслужил право звать тебя Брэд?

– Смотря что ты под этим подразумеваешь? – отозвался Кроуфорд.

– А что бы ты хотел? – переадресовал вопрос Шульдих, лукаво улыбаясь.

Во всем, что он делал, была некая провокация или недоговоренность. Вот и сейчас: что это было? Намек? Предложение? Обещание?

Взвесив все за и против, Кроуфорд взял инициативу в свои руки. В этом он был хорош, как никто, потому что в совершенстве владел умением очертить рамки, установить границы, определить координаты. Не зря безопасность корпорации «Критикер» лежала на его плечах.

– Секс. Без обязательств. Без претензий. Я сверху, но пожелания принимаются. Любые, – заметил он.

Он мог бы поклясться, что Шульдих облизнулся.

– Я согласен.

С этого момента жизнь обрела особую остроту.

Секс с Шульдихом напоминал поход по минному полю без предупреждающих знаков. Никаких тебе табличек: «Keep out! Fire!» Иногда они проваливались в ямы, натыкались на колючую проволоку, но в целом – научились обходить опасные места. Ради обоюдного удовольствия. Ничего больше.

Про Рана Фуджимию Кроуфорд узнал не сразу и не от Шульдиха. О его отце, бывшем деловом партнере господина Такатори и давнем (как говорили) друге, он, разумеется, слышал, как и о несвоевременной смерти в автокатастрофе обоих родителей Фуджимии-младшего. Но все это было до появления Кроуфорда в «Критикер», а в то, что было до него, осторожный американец предпочитал не вмешиваться.

Он, конечно, не верил удачному стечению обстоятельств – очень уж счастливо совпал момент катастрофы и приобретение господином Такатори исключительных прав на новые разработки, которыми Фуджимия-старший занимался в течение долгих лет в возглавляемой им фармацевтической лаборатории. Складывалось ощущение, что, как только тот завершил свои исследования, – его убрали.

Может быть, так оно и было, но Кроуфорда не интересовали доказательства собственной правоты. Он больше полагался на интуицию, потому что она его никогда не подводила, и откровенно презирал благородные порывы. Такатори платил ему достаточно большие деньги, чтобы рассчитывать на ответную лояльность, а что там стояло за старой подозрительной историей с Фуджимией – не его дело.

Ран Фуджимия казался Кроуфорду глупым борцом с ветряными мельницами, а его нападки на бывшего партнера отца с обвинениями в смерти родителей – настоящим помешательством. Чего он этим хотел добиться? Справедливого возмездия? Это было даже не смешно. Мести? Тогда не стоило оповещать о своей ненависти к Такатори весь Токио.

Кроуфорд все ждал, когда ему прикажут разобраться с Фуджимией. Не самому, конечно. Для таких поручений у Такатори были специальные люди. Не дождался. Вместо этого к нему пришел Шульдих – как раз незадолго до Рождества.

Собственно, он довольно часто заходил без приглашения, но это был особый случай. Минутка откровенности в его исполнении совершенно не походила на рождественский подарок, и хотя Кроуфорд в Японии перестал измерять время не японскими понятиями, такой подставы он не ожидал.

Как ни в чем не бывало, Шульдих признался, что встречается с Раном Фуджимией или, как он его назвал, Аей, и не хочет больше обманывать Кроуфорда, а значит, их быстротечный роман можно считать завершенным. Прямолинейно, зато честно. И ведь не возразишь, раз уж с самого начала у них подразумевался просто секс.

– Почему Айя? – спросил Кроуфорд, впервые в жизни растерявшись от такой наглой откровенности.

На его памяти Рана называли не иначе, как «этот сумасшедший Фуджимия».

– В честь сестры. Мило, правда? Она до сих пор в коме, и Ран решил взять ее имя. Ты же не злишься на меня? Все было классно.

Кроуфорд не злился. Он просто кипел от бешенства и разочарования, узнав, что его предпочли странному красноволосому япошке. Но аргументов против этой необычной связи у него нашлось немного.

– Он слишком хорош для таких, как мы.

– Говори за себя, Брэд.

Кроуфорд мог бы сдать Шульдиха «хозяину», просто намекнув, что рыжий телохранитель спутался с врагом – не врагом, так, мелким недругом господина Такатори. Не сдал. Шульдих сильно рисковал, когда рассказывал ему о своих шашнях с Фуджимией, а Шульдих никогда не рисковал понапрасну, в этом Кроуфорд успел убедиться. Не получив внятного объяснения новому увлечению немца, он принял его как свершившийся факт и никому ничего не сказал – из солидарности, скорее всего.

После того, как Ран в очередной раз ворвался в здание корпорации «Такатори» с воплями «Шине!», размахивая катаной, словно в плохом боевике, у Такатори кончилось терпение.

– Ну, все! Этот мальчишка мне надоел. Он полный псих. Ты знаешь, что делать, Кроуфорд.

Это был мягкий неофициальный приказ, скорее, просьба, потому что Такатори очень ценил услуги «американского специалиста» и не только из-за их дороговизны. Использовать его как банального киллера было довольно расточительно, но этого и не требовалось. Убрать Рана Фуджимию не составляло труда, он не скрывался и прямо-таки нарывался на жесткие меры. Кроуфорд должен был почувствовать облегчение – не будет Рана, и ему не с кем будет делить Шульдиха.

Но в мире случается много непредсказуемого.

– Не трогай его, – бывший любовник впервые наведался к Кроуфорду после того, как они расстались.

Шульдих пришел не с просьбой, он пришел заключить сделку.

Развалившись на диване, он улыбался нахально и весело, совсем как раньше, и покачивал закинутой на подлокотник длинной ногой. Почти открыто предлагал себя в уплату, если бы Кроуфорд захотел унизить их несостоявшиеся отношения мелочными расчетами. Шульдих не терпел благотворительности, а такая услуга стоила очень дорого, но Кроуфорд собрал остатки самоуважения и даже не попытался поторговаться.

– Не трогай, – повторил Шульдих.

– Почему это?

– Потому что если с ним что-то случится, я тебе этого не прощу.

– Вот даже как, – после некоторого молчания произнес Кроуфорд. Он не собирался убивать Рана, не своими руками, уж точно. Проще убить Шульдиха и закончить всю эту смешную мелодраму. – Думаешь, я у Такатори единственный? О чем ты только думаешь, Шульдих?

– Просто не лезь в это, – рыжий упер локти в колени и взглянул Кроуфорду в глаза. – Только не ты, Брэд.

– Кроуфорд, – рявкнул тот. – Брэд – только для друзей, забыл?

Но быстро взял себя в руки.

– У меня будут неприятности, – в голосе появились азартные нотки, потому что Такатори с некоторого времени стал неприятен Кроуфорду до омерзения, – и мне придется уехать. Не хочешь со мной? Или тебе так дорог… этот мальчишка?

Шульдих помотал головой, и рыжие патлы рассыпались по плечам. Собрать бы их в кулак и выбить из придурка эту самодовольную спесь. Такатори уничтожит его, если узнает.

– Подумай… – начал Кроуфорд, но длинные пальцы накрыли его губы:

– Я, пожалуй, останусь. Рискну. А ты поезжай.


Сейчас


И вот он снова в Токио. Накануне Рождества, которое Шульдих тоже не очень любил, но совсем по другой причине. Слишком чинно, слишком по-домашнему. Рыжему провокатору не хватало драйва, экзотики, чего-то запоминающегося и неповторимого. Может быть, поэтому он выбрал Рана Фуджимию?

Теперь Кроуфорд начинал его понимать.

За три года, прошедших после отъезда (бегства? организованного отступления?) из Японии, их встреча, совместная работа и непродолжительные близкие отношения стали казаться чем-то нереальным и ностальгически прекрасным, как выпускной, на котором ты впервые поцеловался с самой красивой девушкой колледжа, или мечты о Санте с мешком подарков, предназначенных лично тебе.

После небольшой прогулки Кроуфорд вернулся в гостиницу – суета на улице слишком действовала на нервы – и тут же почувствовал чужое присутствие. Знакомый апельсиново-мятный запах и теплый чайный аромат, которых здесь быть не должно, витали в номере.

– Привет? – Шульдих развернулся в кресле и одарил Кроуфорда широкой улыбкой. – Не ожидал?

Тот опустил пистолет, к счастью, не снятый с предохранителя. Любимая «Беретта» приятно согрела ладонь.

– Входишь без спроса? Так и не научился вежливости, – хмуро заметил Кроуфорд.

Появление Шульдиха выбило его из нормального состояния невозмутимого спокойствия.

– А ты по-прежнему спишь с пистолетом под подушкой? – засмеялся рыжий. – Не будь таким подозрительным, Брэд. Иди сюда, выпьем по чашке чая, поговорим. Ран научил меня заваривать правильный чай. Я помню, тебе нравилось.

«Ах, Рааааан», – скривил губы Кроуфорд.

– Не кривись. Я пришел сдаться добровольно, – Шульдих поднялся из кресла и одним стремительным движением приблизился к Кроуфорду. Его губы оказались так близко, что можно было почувствовать дыхание. – Я скучал, Брэд. А ты?

Вопрос на засыпку, как говорится.

– Читаешь мои мысли? – хрипло отозвался Кроуфорд.

– Не мысли – желания.

Это признание смело все барьеры и вернуло их к тому, на чем они остановились. Как будто не было этих трех лет. Шульдих похотливо выгибался, пока Кроуфорд раздевал его – не медленно и совсем не нежно выпутывая гибкое тело вновь обретенного любовника из стильной одежды, с трудом фокусируясь на том, чем он занимался в данный момент.

Когда с раздеванием было покончено, Кроуфорд позволил затащить себя в постель, потому что нетерпение захлестывало их обоих, и только потом вспомнил про нелишнюю в такой ситуации смазку.

– Подожди, – отбросив ногой лежащую кучкой одежду, он рванул в ванну, где должно было найтись что-нибудь подходящее для такого случая.

Они бы обошлись без вспомогательных средств, не в первый раз, но отсрочка помогала сдержать возбуждение, переключить внимание на отвлекающие мелочи вроде тюбика с кремом или лосьона для бритья.

Удобно устроившийся на кровати Шульдих широко раскрытыми глазами следил за действиями Кроуфорда, медленно поглаживая себя между ног.

– Без меня не начинай, – почти умоляюще воскликнул тот, сжимая в руке тюбик с кремом. – Я уже.

Его выдержка дала сбой, стоило только коснуться молочной кожи, под которой заметно играли мускулы. К кошачьей плавности, которую Кроуфорд так любил в Шульдихе, добавилась свирепая звериная грация. Милый домашний зверек превратился в опасного дикого зверя, и от этого знания выносило мозг. Для полного счастья оставалось понять, какая каша варилась в сумасшедшей рыжей голове.

Шульдих перевернулся на спину, и его член ткнулся Кроуфорду в бедро. Мокро и настойчиво.

– Выеби меня, – требовательно попросил он.

– Не раньше, чем ты мне ответишь – что все это значит?

Шульдих засмеялся.

– А ты еще не понял? – смех прервался и плавно перешел в стон, как только Кроуфорд коснулся пальцем текущей головки и погладил дырочку.

Рыжий любил такие милые нежности и благодарно выгнулся. Сдавленно выдавил:

– Мы в одной команде. Остальное потом, ну же!

– Ты имеешь в виду секс? – издевательски переспросил Кроуфорд.

– И его тоже.


– Как умер Такатори? – спросил Кроуфорд, когда они на время оторвались друг от друга.

– Тебя интересуют подробности?

Лежащий рядом Шульдих лениво приоткрыл глаза.

– Не особо. Это ведь не вы его?.. – Кроуфорд не договорил.

– Нет, конечно. Есть много других, кому он стоял поперек горла, – Шульдих неопределенно взмахнул рукой. Его голос звучал хрипло от недавних криков. – Мы просто воспользовались обстоятельствами.

– Мы?

– Не ревнуй, Брэд, – Шульдих наклонился и впился в губы любовника жадным поцелуем. – Мы – я и Ран. Мы с ним были знакомы давно, еще по университету. Ты знал, что он учился в Лондоне?

Кроуфорд поднял брови.

– А что ты делал в Лондоне?

– Прожигал жизнь? – хихикнул Шульдих. – Как бы там ни было, в Японию я приехал с единственной целью. Ран попросил помочь, и я согласился.

– И стал телохранителем, чтобы шпионить для Фуджимии, пока он отвлекал на себя внимание? – у Кроуфорда загорелись глаза. Красиво придумано! – Отличная многоходовка.

Шульдих самодовольно ухмыльнулся.

– Что оставалось делать? Все началось с того, что отец Рана разрабатывал для Такатори вакцину против неизвестного вируса. Как я понял, это была какая-то генетически модифицированная хрень, от которой нет спасения. Хуже, чем лихорадка Эболы, – не слишком искренне возмутился Шульдих. – Представляешь? И только у него нашлось бы лекарство.

– Мировое господство, и Такатори в роли благодетеля, – Кроуфорд задумчиво покивал головой. – Как предсказуемо, если разобраться.

– Вот именно. Такатори зарвался, но подобраться к его тайнам было очень трудно, как и найти доказательства инсценированной смерти родителей Рана. Поэтому я не хотел тебя впутывать. Теперь, когда Такатори умер, Ран заявил права на ту часть корпорации, которая принадлежала его отцу, и стал совладельцем компании, – Шульдих довольно потер руки. – А зная Рана, я не сомневаюсь, что он наведет там порядок.

– Ты с самого начала был уверен, что все так закончится? Не думал о неудаче? – заметил Кроуфорд.

– Я надеялся, что нам повезет.

Шульдих толкнул любовника в подушки и уселся на него сверху. Потерся ласково. Твердый, горячий, почти готовый ко второму раунду.

– Хватит говорить о работе. Тебя не было три года, я хочу компенсацию за упущенное время.

– Интриган, – хмыкнул Кроуфорд.

– Кто? Я? – игриво тряхнул шевелюрой Шульдих.

– И ты, и твой Ран.


Это было лучшее Рождество в жизни Кроуфорда. Настоящий праздник, только без всех этих глупых атрибутов самого светлого дня в году. Они занимались любовью до умопомрачения, а потом пили чай, приготовленный Шульдихом, – он и правда был замечательный.

– Останешься со мной? – Шульдих поднял голову с плеча Кроуфорда. – Будем работать на Фуджимию. Это гораздо лучше, чем урод Такатори.

– С каких это пор тебя привлекает спокойная работа? – невозмутимо поинтересовался Кроуфорд. Шульдих хохотнул, оценив издевку. – Спасибо, но у меня остались обязательства в Европе, которые я должен выполнить.

– Могу помочь.

Мысленно чертыхнувшись, Кроуфорд прикусил язык, чтобы сдержать чересчур торопливое «да». Шульдиху нельзя потакать, даже в мелочах, иначе он сядет на шею.

– Не хочу тебя обижать… – после долгого раздумья отозвался он, затягивая паузу, сколько можно, – … но не вижу причин отказываться от этого заманчивого предложения. Напарник мне не помешает.

– Ах, ты…

Шульдих шутливо набросился на любовника с кулаками, но, припечатанный к постели тяжелым телом, покорно замолчал. Ожидал продолжения, облизывая губы и тяжело дыша. Брэд удобнее перехватил его запястья, вздергивая руки вверх, и, помедлив, произнес:

– А потом вернемся и будем работать на Фуджимию.