Понравившиеся заявки с D.Gray-man Fest'а, II круг.

[HiAy]

Лави | Канда. "Не дай мне упасть в пустоту."

695 слов

Лави перевернул очередную страницу газеты: нужная ему информация все никак не находилась. Газетенка попалась паршивенькая. Бульварная. Но имена, мелькающие в ее статьях, представляли для книжников некоторый интерес…
В комнату вошел Канда. В руках он нес две чашки крепкого черного чая, оттого дверь захлопнул ногой. Получилось довольно громко.
- Тшш, Юу, не греми, - ухмыльнулся Лави, не отрывая взгляда от, в буквальном смысле, желтых страниц. – Пол-ордена сбежится, узнавать, все ли в порядке и не нужна ли помощь, что мы будем делать тогда?
- Пошлем их на хрен, - категорично заявил Канда. Протянул одну из чашек Лави.
- Интересно, чей хрен это выдержит… о, спасибо! Благодетель! Я тебя обожаю!
- Ори об этом громче. Тогда прибежит и вторая половина ордена. Скажут: два сапога – пара.
- А мы ответим: «Это не к нам, это к Линали!», - засмеялся Лави, отложил газету и с наслаждением глотнул теплого чая. В штаб-квартиру они сменили, но холод и сырость, судя по всему, тоже переехали вместе с экзорцистами. Ни слова не говоря, Канда сел рядом с книжником и набросил обоим на плечи пушистый клетчатый плед.
- Я, вот, знаешь, о чем подумал… - внезапно проговорил Лави и замолчал, задумчиво уставившись в свою чашку, как будто пытался что-то высмотреть в плавающих чаинках.
- Не знаю. Я еще не научился читать мысли.
- Я подумал, отчего мы так сошлись хорошо. Наверное, это из-за того, что мы – чертовски похожи. Оба не мыслим своего существования вне исполняемых нами задач. Я – прежде всего, книжник. Машина для записи и обработки информации. Ты – прежде всего, экзорцист. Машина для уничтожения творений Тысячелетнего Графа. Две машины всегда поймут друг друга, а? И смирятся с особенностями чужой деятельности.
- Ты сам-то веришь в то, о чем говоришь? – Канда зевнул. Лави не ответил.
- Веришь? Зря. Мы еще не совсем машины.
- Еще? – хмуро усмехнулся книжник.
- Еще, - спокойно ответил ему экзорцист. – Хотя в детстве мне внушали, что к этому надо стремиться. Видеть только свою цель и не считаться с потерями.
- Мне тоже внушали. Только у меня не очень-то получается. И не очень-то хочется. Не считаться с потерями, не оглядываться, не привязываться, не… - Лави запнулся, не договорил.
– Жить так словно ты – в пустоте. Упал в пропасть, завис - и никого вокруг нет, и уцепиться не за что.
- Да. Не хочется. Верно, Юу?
- Не хочется. Но окружающие иногда здорово злят. И всякая зараза, к которой я привязываюсь, норовит называть меня по имени!
Раздражение Канды было неискренним, но забавным. Лави усмехнулся, признавая необходимость оставить неудобную тему разговора:
- Я – не всякая.
- Ты – особенная зараза, ага. Несешь ересь в полвторого ночи.
- Самое время для ереси! Мозг уже практически отключился…
Канда фыркнул:
- Мой так уж точно.
- Ложись спать?
Канда неопределенно скривился, не ответил, остался сидеть рядом. Лави хмыкнул, взялся читать дальше. Кажется, нашел все-таки нужную статью…
Отвлекся он, только когда темноволосая тяжелая голова ткнулась виском в его плечо, согревая шею ровным дыханием. Лави вздохнул: спать в такой позе – не лучшее решение, все мышцы устанут, затекут, толку с такого отдыха? Но будить не стал. И плед подоткнул. «Ох, что будет, когда он проснется!»
Даже представить страшно.
Поэтому Лави и не представлял. Отложил газеты и просто смотрел на него. Спящим он казался совсем другим – спокойным, умиротворенным. Уязвимым. Человеком.
Канда чуть повернулся, сонно ворочаясь, прядь волос упала на щеку, раздражала. Юу нахмурился, махнул рукой, попытался откинуть ее назад, но она упала опять, и Лави осторожно убрал ее за ухо. Мазнул пальцами по теплой коже, слегка шалея от временной допустимости подобных прикосновений. Пока он не проснулся…
- Лави, - внезапно четко позвал Канда, и Лави замер, ожидая продолжения. – Не дай мне упасть в пустоту.
Наверное, надо было сказать: «Не дам. Буду держать, сколько хватит сил» - но книжник не мог дать подобного обещания, даже учитывая, что, проснувшись, Канда наверняка не вспомнит о полуночном разговоре. Поэтому он просто прижался щекой к теплой макушке друга и прошептал:
- Если мы будем падать вдвоем, это уже не будет пустотой.
- Логично, - не открывая глаз, согласился Канда.
- Ты не спишь? – все так же негромко уточнил Лави: внезапно посетившая его мысль казалась совсем уж невероятной…
- Сплю.
Лави усмехнулся. «А может, в самом деле…»
И, помедлив еще немного, слегка наклонил голову, чтоб поцеловать чужие сонные губы.

Лави | Книги. Ревность.

188 слов.

Ревность. Это то, что заставляет их ненавидеть окружающих его людей. "Он должен быть с нами, должен принадлежать только нам!" - они хотели бы прокричать это тем, кто посмел отобрать у них рыжего преемника Книгочея, каждому из них. Но книги не умеют кричать. Все, что они могут это тихо ненавидеть его друзей, особенно хмурого японца, наедине с которым Лави становится настоящим. И за это они готовы убить самурая.
Ревность. Из-за нее у книг желтеют страницы, осыпаются чернила. Она разрушает их. Старый Книгочей смотрит на них с жалостью. И им становится еще больнее. Но разрушение прекращается, как только Лави входит в библиотеку и улыбается им, начинает бережно касаться корешков. Он все еще любит их.
Ревность. Она вспыхивает с новой силой, когда его друзья врываются в заваленную книгами и рукописями комнату, принося с собой хаос. Они отрывают п. Книгочея от изучения бесценного документа, разрушают волшебную атмосферу. И теперь Лави смотрит только на экзорцистов. Ненависть растет, но дать ей выход книги не в силах.
Ревность. Она умирает, когда он произносит «я люблю вас». Они счастливы. Но одного экзорцист все же не говорит. Он молчит о том, что книгам никогда не сравниться с людьми.

666 слов

«Была тёмная, ненастная ночь [1], - хмыкнул Лави, отвлекшись от очередного документа и глядя в окно библиотеки. – Полуночную тишь не посмеет потревожить даже юркая мышь.[2] Но что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет[3]». – младший Книжник очень любил объединять обрывки различных фраз в новые предложения и целые абзацы – довольно безобидная привычка, в отличие от прочих. Он вообще любил слова. Любил с ними играть, любил смаковать тексты, в которых старое известное слово заиграет новыми красками. Он вообще любил читать. Это было его работой, но сейчас Лави ещё раз посмотрел на раскиданные перед ним бумаги, и его замутило: пусть даже ему и не надо внимательно читать всё написанное – эйдетическая память просто зафиксирует текст, а анализом можно будет заняться потом, например, во время перехода на очередное задание, - но всё равно сухие тексты уже вызывали тоску. Старые, никому не нужные досье на экзорцистов, состоявших в Ордене лет тридцать назад. Уже, к сожалению, мёртвых, иначе этих бумаг было бы меньше. Впрочем, наверняка не скажешь…
Провозившись ещё некоторое время, он смахнул листы бумаги в архивную папку и подошёл к полке, намереваясь убрать её, и тут его взгляд упал на полку ниже. Туда, где стояли разные художественные тексты, которые Лави уже читал, но сейчас он заметил там что-то новое – обветренный и, казалось, местами обгоревший корешок с полустёршейся надписью. Заинтересовавшись, младший Книжник вытащил фолиант и сдул пыль – видимо, книгой совсем не интересовались, но это и не удивительно: язык, которым она была написана, лишь отдалённо напоминал латынь – видимо, писали в колонии, имевшей весьма ограниченное сообщение с метрополией. И её перевод-расшифровка был бы отличной разминкой для мозгов. Читать было сложно – буквы местами стёрлись, местами были замараны, но подобные мелочи его не волновали.
Потратив полчаса на чтение первой главы, Лави расхохотался: книга оказалась пособием для куртизанок. Каким образом она, да ещё в таком виде, оказалась в библиотеке серьёзной, в общем-то, организации, можно было только гадать. Наверное, кто-то просто притащил, соблазнившись таинственностью и возрастом, а что там написано – неважно. Отложив книгу, он невольно задумался: сначала неведомый автор диктовал правила, которые должна соблюдать каждая жрица любви: не привязываться, не влюбляться, не ревновать к другой. Правила, знакомые до боли, если, конечно, не считать последнего: Книжник не должен привязываться, не умеет любить… А вот ревность... Колючее слово, слегка шероховатое, опасное. И у него есть слово-зеркало – достаточно только поменять местами буквы. Верность – когда ревности может не быть. У многих слов есть зеркала, но они почти всегда дают сходные ощущения, а тут если ревность – опасность, то верность ощущается как крепость, защита от этой напасти.
Лави тряхнул головой – подобные мысли редко приводили к какому-то логическому концу. Размышлять о красоте слов можно до бесконечности, протягивая ленту всё дальше, к новым образам и ощущениям. И так до тех пор, пока не сморит сон. «Возьмём хотя бы Томаса Харди. Под деревом зелёным, вдали от обезумевшей толпы, голубые глаза… Незаметны? Нет, не то. Да и не голубые эти глаза. А если взять стихотворения? Под деревом зелёным, вдали от обезумевшей толпы, призрак прошлого, позабытый Богом, вернулся на родину… - Лави хмыкнул. – Высокий поэтический стиль, да».
Мысли снова вернулись к книге, которую он не будет читать. И к ревности. Что такое ревность? Злость на человека, который уделяет внимание другим людям, улыбается им, флиртует… В голове тут же всплыла картинка флиртующего улыбающегося Канды, и Лави беззастенчиво заржал. Видимо, познать ревность, хотя бы на этом имени, у него всё-таки не получится. Что ж, третье правило тоже соблюдено.
- Чего радуешься?
Аллен. Интересно, что он забыл в библиотеке?
- Да так, своим мыслям, - от образа Канды, флиртующего с Алленом, Лави был на грани истерики. Экзорцист недоверчиво смотрел на него, наверное, уже прикидывая, стоит ли вызвать санитарку из лазарета. Лави попытался взять себя в руки.
- Там ужин уже почти кончился…
Он опять заработался так, что забыл про время. Пора бежать в столовую, а то вдруг у Уокера откроется второе дыхание.
- Спасибо, - уже в дверях кивнул он и прищурился. – Аллен… Можно у тебя спросить?
- Мм? – Аллен всем видом изображал интерес.
- Из меня бы получилась куртизанка?
Вид расширенных от удивления глаз ещё долго поднимал настроение младшему Книжнику.

[1] Бульвер-Литтон. Начало романа «Пол Клиффорд», вошедшее в поговорку как худшая фраза. Имя Бульвер-Литтона носит ежегодный конкурс, определяющий самое плохое начало гипотетического романа.
[2] Мур. «Олени Санта-Клауса».
[3] Шекспир «Ромео и Джульетта».

Тикки | Канда | Лави. "Последняя стопка была явно лишней!"

249 слов

Очередная маленькая миссия. Очередной маленький городок. Очередная маленькая гостиница. Им бы и нескольких дней вполне хватило чтобы закончить миссию. Но появился он. Тикки Микк был как всегда непредсказуем. Лави, конечно, просчитывал все варианты его появления (это было весёлое и полезное дело, а ещё оно прекрасно занимало лишнее время, Лави даже блокнотик завёл и все свои догадки туда записывал), но такого не ожидал даже он. Конечно, внезапное выплывание из земли за спинами экзоцистов последних ничуть не удивило. Зато преподнесённая Ноем бутыль водки невероятных размеров повергла в шок даже акум. После слов Микка у Канды задёргался глаз, а в Лави проснулся нездоровый интерес книжника. В общем, через десять минут они втроём сидели под близлежащим деревом и употребляли содержимое бутыля, заедая его желудями. После того как ёмкость с водкой опустела на две трети, язык развязался даже у Канды. Развязался он не в лучшую сторону, по крайней мере для Канды.
- А я вот люблю тебя! – невнятно произнёс он поворачиваясь к Лави.
- Да ну! – пьяно усмехнулся книжник. – Докажи!
Не стоило Лави этого говорить. Впрочем он никогда не видел Канду пьяным, вследствие чего не знал на что способен японец в таком состоянии.
- Ща! – высказался Канда и пошатываясь пополз к Лави.
От следующих событий книжник даже протрезвел. Он никогда не смог бы подумать что Канда способен его поцеловать, да ещё и в губы. Вытаращившись на Канду он промычал что-то протестующее. Но мечник только сильнее придавил того к земле.
- Да… последняя стопка была явно лишней… - произнёс Микк, отползая подальше от вошедшего во вкус Канды и почти синего Лави.

Кросс | Канда. "Все вокруг меня должно быть прекрасно. А ты очень красив!"

534 слова

Название: Бычок, перчатка, Канда.
От автора: Происходит после битвы с 4ым уровнем.

Этот мир создан для меня – Мариана Кросса – избранного Чистой Силой. Генерала, познавшего войны, получившего почти совершенную силу, гордо и элегантно расправляющегося с гнилыми материализовавшимися проклятыми душами несчастных людей. Этот мир, каждое его составляющее прогнется подо мной, скрепя старыми заржавевшими шарнирами.

Кросс прижал очередную жертву своего мироведения к холодной бездушной кирпичной стене, крепко держа за плечо, так что не вырвешься. Неужели, она настолько слаба, эта жертва? Придирчиво осмотрев открытую кожу на предмет ран, не обнаружил даже царапины.
-Но, отчего же ты так тяжело дышишь, а? Гордый и несломляемый мечник, да?
Стиснул в руке горло, вдавливая Канду в стену, что бы никуда не делся, гаденыш. Резкий удар коленом в живот, конечно, в пол силы. Зачем же разбивать вдребезги дорогой и редкий хрусталь? Можно просто взять маленькое сверло и аккуратно, по периметру сокровища выцарапать свои инициалы. Чтобы не то, что коснуться, смотреть на нее боялись.

Нет! Ни в коем случае я не мечтаю о порабощении мира или, как в дешевых придорожных романах написано, стать правителем всей планеты. Я хочу совсем не этого. Я просто хочу, что бы все прекрасное в этом мире принадлежало мне!

-Знаешь, все вокруг меня должно быть прекрасно. – Его рука, как цепкие клешни, медленно, аккуратно приподнимается выше, сжимая подбородок Канды, поворачивая его опущенную голову к себе, что бы смотреть в его глаза. В его черные, полные злости, неподвластные и чертовски заводящие глаза. – А ты очень красив.

По губе течет тонкая дорожка крови, пачкает белоснежную перчатку, на что Марианн недовольно сжимает меж челюстей сигарету, выплевывает, вдавливая в землю толстой подошвой форменного сапога.
Канда не вырывается. Нет сил? Или издевается? Он просто смотрит в глаза Генералу, не удосуживаясь даже попытаться что-то сказать или как-то среагировать на такое оскорбительное поведение. Зачем зря вызывать в противнике злорадство?
«Еще пару секунд на передых и я снова нападу. Не думай, что я так просто сломаюсь, Мариан» - Он любил его именно за этот взгляд. В каком бы положении не оказался Канда, он всегда был уверенный в правоте, в силе, в себе.

А если не мне – то никому. Сломаю! Загноблю! Уничтожу! Что бы кроме жалости больше ни на что не рассчитывал! Красота моего мира не должна принадлежать кому-то еще!

И вот уже рука Канды с силой сжимает плащ на груди Кросса, сам ухмыляется.
«Да куда уж тебе?» - Мариан притягивает его лицо ближе к себе, задирает вверх его голову, будто стремясь оторвать надоевшей игрушке, растянуть тонкую, изящную шею. Проводит по ней языком вверх, останавливаясь на скуле. Искушенно выдыхая, делает секундную паузу, любуясь беснующимся, недоуменным, остервеневшим взглядом и разжимает ладонь. Канда, наконец-то, делая хриплый вдох, опускается по стенке на землю.
Кросс лишь надменно смотрит на экзорциста, снимая испачканную перчатку. Белоснежная ткань падает на землю, рядом с Кандой, тот недовольно фыркает, вставая на ноги, опираясь о собственные колени. И снова тот взгляд, заставляющий кровь бешеным потоком приливать к сердцу, зрачки сужаться от накатившего возбуждения, руки дрожать в неистовом желании забрать сейчас же в свои объятия куклу.
Но рано. Слишком рано. Не сломано, но покалечено. Если потерпеть, то вино будет только вкуснее и ценнее.
Ухмылка. Новой сигареты старый, привычный дым растворяется в тяжелом влажном воздухе.
-Я сделаю все, что бы тебе вернули твое оружие как можно позже. – Развязанная походка, ненавистный смех, тошнотворный запах курева. Канда с силой треснул кулаком по стене, всматриваясь в удаляющийся силуэт.
- Не дождешься, Мариан. – Усмехнувшись, наступает на перчатку, будто невзначай.
«Был бы акумой, а не союзником, как все проще было бы».

Тикки | Канда "Ты выйдешь за меня?"

284 слова

С того мига, когда в далеком городишке, чьего имени уже и не припомнишь, их пути пересеклись впервые, ему было ясно: эта цепочка встреч и расставаний, полных взаимных чувств, будет длиться очень и очень долго. О, этот накал страстей! О, эти полные чувства взгляды! Кто сказал, что истинное чувство обязательно должно быть любовью? Зачастую ненависть таит куда больший потенциал. Не говоря уже о ярости. Эстет внутри Ноа просто заходился в припадке эстетического наслаждения, сталкиваясь взглядом с темноволосым экзорцистом-японцем.
Дразнить экзорцистов вообще было удовольствием. Уж кто-кто, а Тикки мог говорить об этом с уверенностью. Но только немногие из них были удостоены великой чести быть настоящим воплощением Удовольствия от игры с ними.
Вот и теперь, увидев в толпе центральной улицы Лиона одного из двоих своих личных Удовольствий, Тикки не смог пройти мимо. Пропустив поворот, на котором он собирался свернуть еще несколькими ударами сердца ранее, Ноа подошел к фонтану и будто случайно натолкнулся на экзорциста.
Сверкнувший яростью взгляд напоролся на ответную любезную улыбку.
Рука, привычно опустившаяся на рукоять Мугена, оказалась издевательски точно накрыта рукой в белоснежной перчатке.
Молчание было увенчано шумом толпы и напряжением между двумя визави, стоящими в шаге от фонтана.
Затянувшаяся мизансцена исполнила свою роль и Тикки, отпустив ладонь Канды, как ни в чем не бывало пошел дальше мимо фонтана. Чтобы, поровнявшись с экзорцистом, выдохнуть ему на ухо жарким шепотом:
- Ты выйдешь за меня?
И, загадочно улыбнувшись в ответ на последовавшую тираду японца, удаляясь, махнуть рукой:
- Я спрошу твой ответ при следующей встрече, крошка!

...А после, сидя в своей комнате, гуляя по безлюдным улицам Ковчега, шатаясь по земле, исполняя распоряжения Графа, воскрешать в памяти мозаику истинных Удовольствий, которые, на самом-то деле, можно пересчитать по пальцам одной руки, и загадочно улыбаться, предвкушая обещанную следующую встречу...

Мариан Кросс | Лави. Заговор рыжих.

777 слов.

- А Вы уверены, что это хорошая идея?- тихий шепот еле слышно прошелестел по коридору Ордена.
- Хех, если бы это было «хорошей идеей», неужели ты думаешь, что мы обсуждали бы её здесь и сейчас?
- Но…
- Что, боишься?- ехидно произнес человек, стоящий в тени от отбрасываемого лампой света, и внезапно усмехнулся.- Ох, уж эта молодежь. Не умеет весело жить. А вы, Книжники, вообще на правилах зациклены,- во вздохе послышалась доля разочарования,- так и со скуки помереть можно.
Лави вздохнул, мимоходом прислушиваясь к звукам погруженного в сон Ордена. Что-то подсказывало, что Кросс не будет уделять этому такого внимания, привыкнув жить «на грани» - чем больше риска, тем лучше.
Вообще, знай он заранее, зачем генералу вздумалось разбудить его посреди ночи и увести в нежилое крыло здания (хоть и на том спасибо – лишней порции случайных, бодрствующих по ночам глаз они все-таки избежали), никогда бы не открыл, сделав вид, что его нет у себя. Хотя от этого попробуй скройся – дверь вышибет в лучших традициях визитов Комуи к Уолкеру.
«И вообще – как только узнал, что именно сегодня Старик уехал по делам? Впрочем, от него всего можно ожидать. Не удивлюсь, если у него пол Ордена в жучках и негласных осведомителях – а как иначе узнавать, можно ли наведаться под родную крышу и не попасться при этом на глаза никому из вышестоящих?»
- Нет, ну, я, предположим, понимаю, Ваши мотивы,- Лави несколько устало посмотрел на своего морального мучителя, запустив пальцы в волосы и меланхолично перебирая их. «Хотя лучше бы не понимал».
- Но почему все-таки я?
Кросс улыбнулся. Сама по себе эта улыбка не предвещала ничего хорошего, а в искаженном освещении коридора и вовсе казалась какой-то… дьявольской, так что Лави еле удержался, чтобы не сделать шаг назад.
- Во-первых, у тебя есть для этого все возможности. А во-вторых, парень, скажем так, ты мне нравишься,- улыбка стала более мягкой, почти отеческой,- я практически вижу в тебе себя в молодости. Тот же необузданный пламенный характер, который упорно пытаются зажать в рамки, но – у них ничего не получится, могу тебе сразу сказать,- он несколько развязно обхватил его рукой за плечи,- ведь и уже не получается, не так ли?
Кросс разразился гулким хохотом, так что юный Книжник нервно обернулся, опасаясь того, что вся конспирация может полететь к чертям.
- Ты так же любишь приключения,- а тот продолжал,- авантюры. Красивых девушек, не правда ли? Ой, нет-нет, только не говори мне, что ты ни разу не засматривался на эту малышку Ли.
Лави аж внутренне похолодел. Он всегда боялся, что в один «прекрасный» день может стать похожим на старую Панду – таким же вредным, ворчливым и правильным, а оказалось, что его будущим может быть сам Мариан Кросс! Да уж, и вот какое из зол тут будет меньшим?
- Да, в Ордене, к сожалению, с девушками напряг. К Линали-чан Комуи близко не подпустит, да ещё и Комуринов натравит,- казалось, он уже просто размышлял вслух с самим собой,- да и маленькая она ещё все-таки. Зато вырастет – красотка будет, ох! Миранда меня совершенно не возбуждает… Есть ещё, правда, Клауд,- Кросс как-то многозначительно цокнул языком, решив, видимо, эту мысль не озвучивать,- ну… в общем, с ней тоже не все так просто,- он ещё на пару секунд задумался, а потом словно очнулся, переводя взгляд на подозрительно смотрящего на него юнца.- В общем, мы с тобой похожи. И это в моем отношении к тебе даже перекрывает тот факт, что ты – будущий Книжник. Поэтому я не сомневался, что ты не только с интересом воспримешь мою идею, но и поможешь мне в её реализации. Ну же, не разочаровывай меня!
В это мгновение Лави был абсолютно уверен, что в его голосе прозвучала еле заметная угроза. Похоже, деваться ему было некуда – все давно решили за него.
Хотя… он должен бы признаться, Мариан был прав – затея ему показалась, как это ни грубо звучало, забавной. Во всяком случае, на лица участников он бы посмотрел с удовольствием.
- Хорошо, я согласен,- он, наконец, покорился воле судьбы.
- Вот и молодец!- генерал расплылся в улыбке и, хлопнув парня по плечу, отпустил из своих цепких рук, тут же развернувшись на каблуках форменных сапог и направляясь вглубь коридора, на ходу прикуривая сигарету, мелькнувшую в темноте едва заметным красным огоньком.
- И не забудь – завтра, как договаривались!- бросил он, не оборачиваясь, и вновь разразился громким, истинно дьявольским смехом. Лави в очередной раз поежился, озираясь по сторонам, и поспешил ретироваться с места тайной встречи, сжимая при этом в руках небольшую бутылочку, наполненную прозрачной жидкостью.
Похоже, ночь обещала быть бессонной – ему ещё необходимо было придумать, как заставить выпить Аллена новое экспериментальное средство Комуи, каким-то неведомым путем унесенное из его секретной лаборатории, которое должно было… менять пол.
«Хм… а это, и правда, может быть забавно…»,- губы Лави растянулись в довольной ухмылке, а рассеянный свет перегорающей лампы придал ей что-то неуловимо демоническое.

Лави | Канда. "А ты любишь кроликов?"

251 слово

- Эй, Канда!
Лави несколько растерянно смотрел в спину уходящего мечника: на его памяти Канда далеко не впервые внезапно разворачивался и уходил, не сказав ни слова. Только именно сегодня это было особенно обидно.
- Канда!
Младший Книжник не ожидал, что Канда вернется или даже хоть как-то отреагирует на оклик. Впрочем, чуда и не произошло: Канда завернул за угол и скрылся из вида. Идти за ним сейчас было абсолютной, непроходимой глупостью, сопряженной с риском для жизни. Но Лави все равно шел. И с каждым шагом на его губах все увереннее расцветала улыбка, а походка становилась быстрее. Последние шаги он и вовсе пробежал, чтобы обогнать идущего Канду, и, закинув руки за голову, продолжить движение спиной вперед.
- Да что я такого сказал-то?
Канда молчал, продолжая идти вперед.
Лави не собирался дождаться ответа. Пока что ему было достаточно и того, что Канда не стал сгоряча хвататься за Муген.
- Да в чем дело? Невинная же фраза!
Канда отмахнулся, впрочем как-то вяло. Лави опасливо глянул за спину, но нет, коридора хватало еще на шагов двадцать - до следующего поворота.
- Я всего-то спросил, может тебе какую зверушку завести? Чтобы ты поспокойнее стал, - Лави продолжал дурачиться, зорко следя за тем, чтобы Канда не успел двинуть руку к рукояти меча.
- Пфф!
Лави заулыбался еще радостней: если Канда пошел на переговоры, значит все в пределах нормы:
- А ты любишь кроликов?
- Заткнись!
Книжник пропустил Канду чуть вперед, подстраиваясь под его шаг, и молча шел рядом. То, что его не убили на месте, вселяло определенную надежду.

644 слова

- Юу! Юу-у-у!
Взмах катаной и:
- Прекрати звать меня по имени!
- Ладно-ладно! Но ты скажи все-таки, ты только котят любишь? Или щенков тоже? Маленьких таких, пушистых, мягоньких…
- Пф.
- Ясно. Значит, нет. А мышек? Или крыс? Они такие забавные!
Взгляд исподлобья не предвещал зарвавшемуся книжнику ничего хорошего.
- Хм… а белочек? Бурундуков? Хорьков? Они, кстати, на тебя похожи, характером… ай, понял-понял! Не похожи, конечно, они гораздо более милые… О! А ты любишь кроликов? Таких длинноухих, лохматых…
Терпение у Канды закончилось. А у кого бы не закончилось, если б этого кого-то на протяжении нескольких часов, все то время, пока они добирались в штаб, кое-кто изводил дурацкими вопросами и шуточками? И только из-за того, что кто-то плохо закрыл свой дорожный чемодан и, когда багаж свалился с полки, кое-кто успел заметить плюшевого котенка, спрятанного внутри? Котенок, к слову, был просто очаровательным: с умильной мордочкой, мягким пузиком и букетом цветов в коротеньких лапках… Но сейчас дело, конечно, было не в нем, а в кроликах.
- Люблю! – заорал Канда, в бешенстве отбрасывая чемодан и обнажая катану. Лави сразу понял, что сейчас его будут убивать, и пустился наутек, а разозленный мечник – за ним. – Лохматых, рыжих, тупых, недалеких, наглых идиотов! Но одного из них я сейчас точно убью!
Когда до Лави дошло, что же ему орали вслед, он остолбенел и чуть было не напоролся на острие меча, чудом остановленного у самого горла.
- Ты… - Лави моргнул недоуменно и посмотрел как-то особенно жалобно. Ему показалось, что он ослышался все-таки. – Ты серьезно, что ли?
- Пф, - ответил Канда, убирая меч. – Конечно, нет. Что я Комуи потом скажу, если убью книжника? Но еще одна твоя шуточка, и я тебя покалечу точно. Ясно?!
И, резко развернувшись, направился обратно, сделав вид, что не услышал чужого: «Нет! Стой! Не ясно! Юу-у-у!».

- Ну вот. Отчитались, теперь можно и отдохнуть, - Лави мечтательно потянулся, предвкушая, как завалится спать и упорядочивать в голове все то, что с ними произошло за эту пару недель. – Но ты мне, кстати, так ничего и не объяснил…
- А я что-то должен объяснять всяким тупым недоумкам? – фыркнул Канда, и Лави приготовился доказывать свою умственную состоятельность, но обмену мнениями помешало появление Линали. Юная экзорцистка выпорхнула им навстречу из-за очередного поворота коридора и радостно всплеснула руками:
- Канда! Лави! С возвращением!
- А, Линалли, привет! Я прямо соскучился по тебе и… - Лави осекся, когда увидел, что Канда достал из чемодана злополучного котенка и протягивает девочке.
- Вот. С прошедшим тебя.
- Ээээ… - сказал Лави.
- Ох! – сказала Линали и счастливо рассмеялась. – Канда! Ты такой милый! Ты не забыл!
Она чмокнула в щеку и крепко обняла парня, который продолжал делать вид, как будто ему совершенно все равно, что на нем виснут хорошенькие длинноногие девчонки, а затем еще раз поблагодарила его и умчалась хвастаться игрушкой брату.
- Так у неё был день рождения?
- Два дня назад. Ей исполнилось пятнадцать.
- И ты мне ничего не сказал, зараза?! И купил этого котенка для неё… А Комуи тебя не убьет? Ну, что ты пристаешь к его маленькой сестричке и все такое, ммм?
- Я не пристаю.
- Ну, ухаживаешь.
- Пф. Как можно ухаживать за кем-то, кто тебе вроде младшей сестры? – видя ошеломление на лице Лави, Канда сжалился и все-таки пояснил: - Они с Комуи для меня… ну, как семья. В некотором роде.
- А… понятно. То-то я думал…
- Ты умеешь думать? – он уже совсем собирался уйти, но Лави еще успел задать ему последний вопрос:
- А я? Я для тебя кто?
- А ты, - усмехнулся Канда, - тупой кролик. И я отрежу тебе уши, если ты будешь продолжать задавать свои тупые вопросы.
- Ну и ладно, - засмеялся Лави. – Зато я сегодня точно узнал, что ты любишь кроликов.
- Не всех.
- А до всех остальных мне и нет никакого дела.
Канда фыркнул, и они пошли дальше. Отдыхать.
В конце концов, после миссии экзорцистов всегда должен ждать заслуженный отдых.


Тикки | Канда | Шерил. "Может это и мечта, но Роад я звать не буду! Мала еще для таких вещей..."

284 слова

- Да это же просто мечта! – Тикки с восхищением рассматривал свой подарок. Пряди длинных черных волос, разметавшиеся по подушке, накачанный торс, стройные бедра, румянец на щеках, приоткрытые губы, затуманенный взгляд…
- Это подарок от нас с Роад, с днем рождения, братец! – поздравил его Шерил не забыв передать поздравительную открытку.
- А где же тогда сама Роад? Или она опять помчалась к Уолкеру? – Микк скептически поднял бровь и стал раздеваться.
- Уже опробуешь?
- Конечно, зачем ждать? Тем более, вдруг еще очнется. Если в сексе он так же хорош, как и в бою, то эта игрушка мне еще не скоро наскучит.
Шерил присел в стоящее рядом кресло и приготовился наблюдать. Ну что поделать, вуайерист он и в Африке вуайерист, тем более, что младший брат вроде и не против. Сам младший брат с истинной улыбкой садиста приблизился к своей жертве. На эти действия Канда лишь отрешенно посмотрел на Ноя. Регенерационные способности мечника давали о себе знать, наркотик, коим тот был накачан, быстро улетучился. И когда Тикки склонился над ним и поцеловал, Юу отреагировал мгновенно. Приложив не успевшего ничего сообразить Ноя головой об стену, он сдавил его горло руками и обернулся к Шерилу:
- Как отсюда выбраться?
- Хо-хо, через дверь юноша, через дверь! – засмеялся Камелот.
Обернувшись простыней, Канда пулей выскочил за дверь и… был тут же пойман акумой третьего уровня.
- У меня же дочка по дому ходит, что же она подумает, увидев голого экзорциста неАллена бегающего по дому? – продолжал смеяться Шерил, видя, как пришедший в себя Тикки порет непослушную игрушку.
- Так может ты ее позовешь, чтобы привыкала. – задорно улыбнулся Микк. – Кстати, дай мне свой ремень, а то мой слишком тяжелый.
- Тикки, может это и мечта, но Роад я звать не буду! Мала еще для таких вещей! – перестал смеяться заботливый отец, удачный дипломат, верный друг и просто нехороший человек. – Тем более, это небезопасно!

Дейся | Канда. Прощальный звон колокольчика.

259 слов

"Не догонишь, не догонишь, не догонишь!" - Дейша умудряется на бегу обернуться и показать Канде язык. Японец уже выбился из сил, петляя за неутомимым футболистом. Он, кажется, и сейчас играл в футбол, делая обманные маневры и передавая невидимые пассы. Только сейчас его добычей был не кожаный мяч, а черные ножны. Он впервые обнаглел настолько, что осмелился спереть Муген прямо из-под носа у медитирующего Канды. Нет, ну он конечно всегда с восторгом наблюдал за тренировками мечника и его спаррингами с Мари...
Кстати, про Мари. Гигант появился в дверях весьма своевременно, и отвлекшийся Дейша со всей дури вписался лбом в его мощную грудную клетку. "Держи его..." - взмыленный Канда облегченно вздохнул, отобрал Муген у Дейши и заехал рукоятью тому по лбу. В назидание, так сказать. Дейша щурился, как нашкодивший кот, но похоже что он остался доволен своей проделкой.
"Не сердись, Юу, тебе не идет". Мари одобрительно хмыкнул, и японцу ничего не оставалось, как извинить напарника.
Вечером они отмечали день рождения Канды. Захмелеший Мари в порыве чувств предлагал всем померить свои наушники, а Дейша, заметив, что Канда все еще обижен, совал ему в руки свой колокольчик, и просил позвонить. Канде понравился мелодичный звук, и мир был окончательно восстановлен.
На следующее утро Канда проснулся от негромкого позвякивания над ухом. Дейша счастливо улыбался и протягивал Юу плетеную веревочку для волос, с двумя маленькими бубенчиками на концах. "Тебе нравится, Юу?" Канда кивнул, и затянул хвост новой завязкой.
А вечером Дейши не стало. Печально брякнули, падая на землю, колокольцы на синей веревочке. Канда потерял их в пылу битвы, когда еще даже не знал, что Дейша мертв.

Тикки | Канда | Аллен. "Давай научим его играть в покер!"

83 слова.

- Давай научим его играть в покер, давай научим его играть в покер! Чем ты думал когда предлагал?!
- Если чесно, то головой.
- Головой? Аллен, ты хоть представляешь что мне Граф устроит увидев в таком виде?
- Ну подумаешь в трусах и без копейки...
- Да? А то что этой копейкой был весь бюджет Ноев...
- Твой Граф ещё навоюет.
- Аллен, ты - болван!
- А мне не обидно знаешь ли.
- Не обидно ему... кошмар какой...
- Да ладно тебе! Тебе хотя бы месяц в костюме боба ходить не прийдёться...

Лави | Канда. "Я отдам все, чтобы ты никогда не встретил смерть...".

237 слов.

- Черт бы тебя побрал, глупый кролик! – Канда с маху упал на колени, склонился над лежавшим на спине Лави, рванул куртку, открывая безобразную рану на груди Книжника, - Что ты творишь, а?! – алая, яркая кровь вытекала толчками, а рану зажать было нечем, разве что ладонями.
- Юу, - прошептал Лави, громче он сейчас говорить просто не мог.
- Заткнись! – был короткий ответ, - Кто просил тебя лезть на рожон?
- Ты бы не успел… - Книжник просто улыбнулся, а из уголка рта потекла струйка крови.
- Молчи, - Канда заозирался, да где же эти чертовы искатели, когда они так нужны?! Сам он был бессилен что-либо сделать.
- Знаешь, - Лави судорожно вздохнул, прикрыл глаз, словно набираясь сил, - Я отдам все, чтобы ты никогда не встретил смерть, Юу.
И эти слова неподъемным грузом свалились на плечи Канды.
- Глупый… кролик, - теперь уже шептал он, - А ты подумал, что я буду делать, если умрешь ты? – голос звучал все громче и яростнее, казалось, если бы Лави не был ранен, Канда бы из него всю душу вытряс, - Что я буду делать?!
Но на этот вопрос младший Книжник ответить уже не смог, в его глазах потемнело, и он потерял сознание.
***
В себя он приходил долго и мучительно. Белые стены и потолок госпитальной палаты, запах лекарств и… Канда Юу у его кровати. Выражение лица мечника предвещало только одно: «Вот только выздорови, глупый кролик. И я убью тебя лично!»

Тикки | Канда. "Ты - черный котенок, купающийся в лепестках алых роз...".

244 слова

Ночной кошмар изменился. "Никто не видит этих цветов, Канда, никто.... Они - лишь плод твоего воображения" Да? А почему тогда они так реальны? Почему их можно коснуться, зарыться лицом в шелковистые лепестки, обрывать их, не боясь что умрешь... Да, они изменились, теперь это не божественно-невинные лотосы, а кроваво-красные, постыдно царственные розы. Я с наслаждением обрываю бутоны, мну их в разгоряченных ладонях и падаю на прохладный ковер лепестков. Сорванные лепестки темнеют и становятся похожи на запекшуюся кровь. Я видел столько крови за всю свою жизнь, столько смертей... Но ни одна смерть на приносила мне столько удовольствия, как смерть этих цветов. Я бесстрашно хватаюсь за стебли, раню руки, и моя кровь становится незаметной на красном ковре...
Я, кажется, возбужден и что-то кричу. На языке той страны, которой давно уже нет... Срываю рубашку и снова падаю, укрывая себя лепестками. Хорошо что никто не видит меня таким - иначе бы имидж "Канды-который-всех-ненавидит" был бы безнадёжно подорван. Но это мой личный кошмар, кошмар, превратившийся в наслаждение...
"Ты - черный котенок, купающийся в лепестках алых роз... Мой черный котёнок..." - Тикки встаёт, застёгивает брюки и грациозно потягивается. Потом лениво приземляется обратно в кресло, закуривает и меланхолично треплет по макушке Роад, прильнувшую к локтю. Ее взгляд все еще устремлен в хрустальный шар, приютившийся на столике. Сейчас он уже мутнеет, скрывая от взгляда черные пряди, разметавшиеся по алому ковру из лепестков. "Спасибо, Роад" - Тикки доволен и не скрывает этого. "Еще немного, и он будет только моим...."
Роад щурится и звонко хохочет.

Лави | Канда. Растопить лёд.

150 слов

- Юу…
- Не называй меня по имени!
- Юу-кун…
- Да заткнешься ты когда-нибудь, глупый кролик?!
- Юу…
Опять и опять. Снова и снова, словно на штурм неприступного замка. Все вокруг удивлялись – зачем это ему? Эта вечная игра с огнем? Ведь и ежу ясно, что когда-нибудь Канда сорвется. Ну, ежу может и ясно… А вот Лави все никак не хочет, не может остановиться. А значит, в который раз во всеуслышание звучит:
- Юу!
А в ответ сердитое рычание. Но быть может не такое сердитое, как в прошлый раз? И смотри-ка, даже меч не достал.
- Юууууу...
Книжник почему-то верит, что когда-нибудь, он растопит лед в сердце Канды и сможет подобраться к этому невозможному парню ближе. Так близко, как никто еще к нему не подходил.
Все же любопытство – страшная сила. Тем более, когда оно медленно, но верно перерастает в… а вот во что, Лави пока и сам толком не знал.

Мудрость Ноя | Канда. "Пойдем к нам! Тебе понравится!"

277 слов

Канда открыл глаза. Смутное чувство тревоги заставило его подняться с постели. Странно… Сегодня не было обычных кошмаров, преследуюших его с момента встречи с тем карликовым Ноем. Сегодня ему вообще ничего не снилось. Но что-же тогда подняло его посреди ночи?
Круг по комнате. Удар сердца. Тревога только нарастала. Мечник прислушался к звукам спящего Ордена… Обычная тишина большого здания."Пойдем к нам! Тебе понравится!"
Мороз по коже. Все тело застыло… Этот голос! Что нагло заявлял о намерении воспользоваться его, Канды, мозгом… Этот голос… У НЕГО В ГОЛОВЕ!Вдох. Выдох. Руки трясутся. Надо успокоиться. Что еще за бред? Канда позволил себе усмехнуться, глядя на ходящие ходуном руки.
«Не пытайся сопротивляться. Все уже решено. У тебя нет выбора.»Меч выпал из рук. Что?«Ты выиграл Джек-Пот, Канда Юу. Ты станешь одним из нас. Ты станешь гневом Ноя. Ты идеален для этой роли. Ты силен. Да, ты очень силен. А мы стократ увеличим твою силу. Граф будет рад такому сыну.»
Нет! Такого не может быть. Судорожный вдох. Опустился на колени не в силах стоять. Что за чушь? Он лично уничтожил Гнев Ноя… сомнений никаких. И он экзорцист. В нем Невинность. «Ты убил Скина Борика. Уничтожил очередную оболочку. Но ты принял в себя часть его силы. Его энергия до сих пор в тебе. Она откроет путь памяти Ноя. Ты уже видел ее. В своих снах. Это теперь твоя память, Брат!»
И Канда проснулся. В холодном поту. Руки и правда тряслись. Вздох облегчения… Очередной кошмар. Встал, оделся. Наклонился над раковиной… Холодная вода по лицу. Вернула твердость рукам и ясность голове. Поднял лицо. Зеркало…из которого ему улыбался серый человек со стигматами на лбу.

Тикки | Канда | Лави. "Девушка, вы не замужем?".

265 слов

"Я обязательно убью Комуи!" - думал про себя Канда, когда Лави вёл его под руку на роскошный бал.
"Чёртова конспирация" - думал Лави, когда Юу наступил на подол платья и чуть не полетел со ступеней.
"Нет! Я обязательно жестоко убью Комуи" - думал Канда, когда Лави пришлось его ловить.
"А он лёгкий!" - с удивлением думал Лави, отпуская Канду.
- Только не потеряйся. - произнёс Канда, когда Лави ушёл на сбор информации.
- Не волнуйся. - произнёс Лави, уходя к дальним столикам.
- Ч-ч. - ответил Канда, провожая взглядом Книжника.
"Она необычайно хороша!" - думал Тикки, наблюдая за стройной брюнеткой.
"И чего он на меня так уставился!?" - думал Канда, ловя на себе пожирающий взгляд Микка.
"Надеюсь она не такая дура, как остальные..." - думал Тикки, направляясь к Канде.
"Надеюсь он ко мне не пристанет." - думал Канда, когда к нему подошёл Микк.
- Девушка, вы не замужем? - произнёс Тикки, целуя руку Канды.
"Нет! Я не замужем!" - думал Канда, выдерая руку из цепких пальцев Ноя.
- А? - удивлённо произнёс Тикки, глядя как над Кандой собирается убийственная аура.
"Юу, ну почему ты такой!" - думал Лави, быстрым шагом направляясь к мечнику.
"Я тебе счас покажу "не замужем"!" - думал Канда, мысленно убивая Ноя.
- Юшечка, вот ты где дорогая! - выпалил Лави, хватая Канду за руку.
"Значит замужем..." - думал Тикки наблюдая за ошарашеными глазми Канды, что уставились на Книжника.
- Я тебе сейчас покажу Юшечку, ты у меня лужетцей станешь! - прошипел Канда, поворачиваясь к Лави.
"Кажись я попал..." - думал Лави, наблюдая за тем, как Канда достает из под юбки муген.
- Юу, прости я... Оу-у-уу-у!!! - завизжал Лави уворачиваясь от катаны.
"Вот это темперамент!" - думал Тикки, наблюдая за спешно покидающими помещение гостями, разваливающимся зданием и двумя экзорцистами...

Тикки | Канда. "Сыграем скромную свадьбу, возьмем у графа ковчег и будем жить долго и счастливо назло всем!".

186 слов

Канда сидел на коленях у Тики, откинув голову на его плечо, и улыбался.
Наверно это был редкий момент, когда можно увидеть улыбку самурая.
-Интересно, сколько это будет продолжаться? – прошептал Ю.
-О чём ты?
-О нас… Об этих масках… Обо всём… Меня бесит то, что сейчас мы с тобой сидим тут вместе, а завтра должны будем драться… Мне это надоело… Почему мы просто не можем быть вместе?
-Ты ведь и сам знаешь ответ, верно?
Молчание.
Микк нежно поцеловал мечника.
-Знаешь, а давай сыграем скромную свадьбу, возьмем у графа ковчег, и будем жить долго и счастливо назло всем… - сказал Тики с грустной улыбкой.
Канда лишь сильнее прижался к Ною, он хотел сохранить эти моменты навечно…
Он хотел лишь быть рядом с ним, разве это так много? Но, увы…
Рассветало.
Ю встал и направился к выходу.
-Я обязательно приду сегодня…-прошептал самурай.
-Я буду ждать, усмехнулся Микк.
Так продолжается уже год. И будет продолжаться до тех пор, пока один из них не погибнет. Но тогда и не станет другого… Они не могут быть друг без друга... Это безумие. Это любовь…

Лави | Канда. Лента в волосах.

230 слов

Чёрная шелковая ткань зажата в дрожащих пальцах книжника. Глаза бегают из стороны в строну лишь бы не видеть его, не видеть выражения столь любимого лица. Зачем он пришёл? Ведь знал же, что он откажет. Как глупо было надеяться на его согласие. Как глупо… Прийти к нему чтобы получить очередную порцию боли… А может ты стал зависимым? Ты ведь прекрасно знаешь что он никогда не подарит тебе счастье. Да, пожалуй боль – это единственное, что ты можешь от него получить. И ты хватаешься за неё, как за самое дорогое. Постоянно изводишь его, чтобы получить эту каплю внимания, пусть и не лестного, это не важно. Важно лишь то, что он знает о тебе и признаёт твоё существование.
- Может ты скажешь зачем пришёл? – раздраженно спрашивает мечник.
- Й…Юу… - пальцы сжимают несчастную ленту, - Юу, я хотел подарить тебе это…
Мятый кусочек шелковой ткани теперь лежит на открытой ладони. Книжник опускает голову, не в силах смотреть на японца.
Канда развязывает хвост и отбрасывает старый шнурок в угол комнаты. Чёрные волосы рассыпаются по его плечам, заставляя Лави поднять испуганные глаза.
- Завяжи. – говорит мечник и поворачивается к нем у спиной.
- Ч-что?…
- Завяжи говорю. Ты ведь за этим пришёл.
Руки дрожат, но он упорно пытается собрать волосы в хвост. И вот лента завязывается на узел, затем на второй. Он не прогнал, не накричал, он даже не прикоснулся к мугену. Значит ещё есть шанс, значит ещё не всё потеряно...

462 слова

Есть такие дороги – назад не ведут.
На чужом берегу я прилив стерегу.
Паруса обманув, ветер стих навсегда,
Плоским зеркалом стала морская вода.

Лави стоял у причала и смотрел на свое отражение в поверхности воды. Прошло уже три года с тех пор, как он в последний раз переступил порог Главного управления. Они ушли. Война закончилось, надо было двигаться дальше, идти на следующую войну, писать новую историю. Пришлось оставить ставший домом Орден, друзей и Канду. Невыносимо больно. Даже спустя столько времени.

Я по дну бы морскому навстречу пошла,
Только в компасе старом сломалась игла.
Парус стерся до дыр от палящих светил,
Да и ветер попутный меня невзлюбил.

Старик с грустью смотрел на Лави. Его он уже привык считать своим внуком- парень уже давно стал ему родным. И сейчас Книгочей искренне переживал за своего ученика.
За первый год их путешествия Лави пытался сбежать восемь раз. Ни одна попытка не увенчалась успехом. А однажды тот едва не утонул. После этого он успокоился, решив, что помнить и надеяться на случайную встречу это лучше, чем прибывать на том свете.
Уже два года старик делает вид, что не замечает, как его ученик пишет короткие письма без обратного адреса, как он вглядывается вдаль, надеясь увидеть знакомый силуэт.
А Книгочей улыбается, зная, что рано или поздно их найдет неугомонный японец и вернет тот озорной блеск глазам его внука.


Третий год я зову – только эхо в ответ,
Обманул меня ветер, запутал твой след.

-Черт!- в очередной раз ругается Канда, слыша, что сухонький старик со своим рыжеволосым внуком ушли из этой деревни неделю назад. Он ищет их уже три года, а на след напал только месяца два назад.
Он думает о том, что когда нагонит их, Лави от него уже не отвяжется. Канда три года не знал, что с этим глупым кроликом, не слышал этого надоедливого "Юу!", не смеялся. Нет, ему пересылали письма из Ордена, но откуда они приходили не знал никто. Ничего, скоро он найдет этого идиота.

Только сталь твоих глаз не забыть никогда,
А в груди ледяная морская вода.

"Время лечит,"- Лави надеется, что это правда. Но он снова и снова видит лиловые глаза во сне.

Обернуться бы лентой в чужих волосах!
Плыть к тебе до рассвета, не ведая страх,
Шелком в руки родные опуститься легко –
Вспоминай мое имя...

Лави стоит на пристани и смотрит вдаль. Он достает из кармана алую ленту, смотрит на нее несколько секунд, а потом разжимает пальцы. Лента взмывает в небо, кружится над водой, а потом летит куда-то за спину парню.

Ветер, брат ты мой, ветер, за что осерчал?
Хороню в себе боль и венчаю печаль.
Бурунами морскими пробежать нелегко –
Вспоминай мое имя, прикасайся рукой.

-Ты только помни меня, Юу,- говорит "глупый кролик" и вздрагивает от неожиданности, когда его обнимают за талию, и знакомый голос отвечает- А я и не собирался тебя забывать. И отпускать, кстати, тоже.

Лави | Канда. "Ты - моя цепь!".

220 слов

Не тронь его... не смей прикасаться... Это моё одиночество...
Мне хотелось бы выгнать тебя, но я и сам отлично понимаю, что без тебя воздух будет казаться тяжелее, стены - серее, постель - холоднее... Знаешь, я бы давно ушёл отсюда. Мне надоели бесконечные погони за пустотой... У нас, Историков, нет ничего дорогого. Привязанности - лишь обуза. Просто стоять в стороне и наблюдать за битвой, пусть даже в ней погибают твои лучшие друзья, ведь мы просто должны запечатлеть всё это для истории - ничего более.
И я бы ушёл... Наплевав на все, покинул бы все эти обязанности, но, то ли с огорчением, то ли с восхищением понимаю, что ты - моя цепь. Больно сжимающая горло при попытке выбраться и спасающая, когда падаю в свою личную пустоту.
Как бы глупо это не звучало, но ты холодная сталь на моей шее, избавляться от которой я не хочу. Знаешь, я словно птица из одного рассказа, за которой ухаживали, заперев в клетке, а через время хозяева открыли дверцу, отпуская птицу на волю, но она не захотела улететь... Только вот больно понимать, что с самого начала никакой клетки у меня не было, вернее, была, но создал я её сам. Это моя иллюзорная цепь… Но я останусь здесь в чужой постели, чувствуя тепло, исходящее от тебя и, затаив в себе маленькое желание уйти, закрою глаза в попытке уснуть.

Лави| Канда. Слушать и слышать.

44 слова.

Один умел слушать. И слышать.
Но был скован незримыми цепями долга.
А другой был глух даже к себе.
Но его губы сами шептали что-то невозможно жаркое, сами ловили приглушенные стоны на выдохе и пили жар тела, с каждым разом все отчаяннее терзая цепи книжника.

172 слова

Есть разница в том, чтобы слушать и слышать.
Ты слушаешь дождь за окном, сверчка, который неизвестно как завелся в комнате, свое собственное дыхание и стук сердца, шелест страниц, скрип пера, а вот кто-то прошел в коридоре мимо двери, шаги легкие, почти неслышные, но у тебя слишком хороший слух, ничего не упускает, да и дверь прикрыта неплотно. Специально для того, чтобы слушать. Где-то внизу звучат голоса, явно в лаборатории идет обсуждение очередного изобретения. А вот смотритель требует кофе. Как же все это тепло и правильно.
А вот если выйти в коридор и подойти к лестнице, ведущей вниз, слушать становится удобнее. Да и звуков здесь куда больше.
Разговоры, смех – вот малая толика того, что можно здесь услышать, но все это не так важно. Потому что самый важный звук раздается куда позже, тогда, когда ты уже начинаешь засыпать, пристроившись на ступеньках.
Но он подбрасывает тебя и заставляет мчаться без оглядки по лестнице вниз, к центральному входу, который как раз закрылся за тем, кто умеет не только слушать тебя, но и слышать.
- Юу, с возвращением.

104 слова.

Каждый день он слышал сотни голосов, сотни слов, зачастую, не разбирая чьи они и зачем были сказаны. Он никогда не задумывался о случайно услышанном, его это не интересовало. Ему был нужен всего один голос. Голос, который он всегда выделяет из шума толпы. Голос, который он слушает почти каждый вечер. Голос, который заставляет улыбаться. Голос, который принадлежит надоедливому, но от этого не менее любимому рыжему созданию.
- Юу… Тебе не нравится эта история? – спросил книжник, мягко касаясь рукой щеки японца.
- С чего ты взял? – кажется он впервые удивлён.
- Ты меня не слушаешь, Юу.
- Глупый. Я всегда тебя слушаю. – произнёс Канда и коснулся губ Лави своими…

Лави | Канда. "Я, чёрт возьми, умею любить!".

482 слова

Лави еще никогда не видел Канду в таком настроении. Вокруг него была атмосфера такого отчаяния, что рядом с ним хотелось самому пойти удавиться. И без того избегавшие лишний раз подходить к нему члены ордена прятались, едва завидев мечника. Даже Линали старалась не попадаться ему на глаза. Такое состояние друга сильно угнетало будущего книжника, который всегда старался расшевелить мрачного японца. Хотя в этот раз Лави не сомневался, что если скажет или сделает что-то не то, его не задумываясь убьют. Но видеть Юу таким тоже было выше его сил. К тому же, он решительно не понимал причину депрессии, захватившей человека, славившегося своим равнодушием ко всему. Да, все были расстроены смертью своих товарищей, но чтобы так…
В очередной раз, думая об этом, Лави поднялся на крышу. Меньше всего он ожидал увидеть здесь предмет своих размышлений. Канда стоял у самого края, глядя на небо.
- Расскажи мне что-нибудь, наследник книгочея. – Лави вздрогнул, не сразу сообразив, что его присутствие уже обнаружили.
- Что тебе рассказать, Юу? – Он ожидал, что последует привычное «не смей называть меня по имени», но так и не дождался. Значит, все было очень плохо. – На что ты смотришь? – Снова молчание в ответ. Но, проследив за взглядом мечника, он увидел кружащуюся в небе одинокую птицу.
- Однажды я читал рассказ о человеке, превратившемся в птицу. Он ушел из дома, в поисках свободы. Все время пытался доказать что-то себе, словно стремясь ввысь. Часами мог смотреть на небо, любуясь безграничными просторами. Забирался на скалы, глядя с обрыва на волны, бьющиеся о берег. Так хотелось видеть весь мир с высоты птичьего полета. Никто не мог понять, почему его взгляд всегда устремлен в небо, тогда как другие смотрят под ноги, чтобы не споткнуться. – Канда всегда поражался удивительной интуиции книжника. Вот и сейчас он думал о таком человеке, который считал, что люди слишком вросли в землю, сложив предназначенные им крылья. Дейся ушел из дома, в котором его не понимали, но так и остался одиноким. Его стремления окружающим казались какими-то абстрактными. А Лави продолжал, - И все-таки его мечта сбылась. Он полетел, расправляя крылья над океанами, над равнинами. Спокойно и плавно привыкая к ощущению безграничной свободы. Даже не каждая птица способна настолько упиваться полетом.
- Готовый к боли. Готовый к небу. - Юу удивлял сегодня будущего книгочея все больше и больше. Солнце начало загораться над крышей, возвещая о начале нового дня. А птица летела в сторону горизонта, унося на своих крыльях маленькую тайну мечника. Ведь птицы ближе к небу, может, она передаст его печаль тому, кому та предназначалась. – Прощай. Ты был редкой птицей…
- Да что с тобой такое происходит?!
- Я, чёрт возьми, умею любить! – Крикнул Канда. - Не такая уж я бесчувственная сволочь, - уже тише добавил он.
- Юу? – Лави окончательно запутался в этом человеке. Разве речь вообще шла о любви? Сколько еще тайн хранит в себе этот загадочный японец? Но додумать эту мысль ему не дало лезвие мугена около шеи.
- Не смей называть меня по имени! – Книжник глупо моргнул, а затем расплылся в улыбке.
- С возвращением, Юу.

Канда | Лави. Навеки.

305 слов

Самое страшное слово «никогда». Лави был в этом уверен.
Когда точно знаешь, что никогда не сможешь прикоснуться к шелковистым волосам, провести рукой по нежной коже и поцеловать бешено бьющуюся жилку на шее самого любимого человека. Никогда черные глаза не будут смотреть на книжника с нежностью и любовью. Никогда он не услышит сбившегося от страсти дыхания и слов любви, произнесенных жарким шепотом на пике удовольствия. Никогда его эротические сны с участием Юу Канды не станут реальностью. И от этого злосчастного «никогда» мечта становится необходимостью, сводит с ума и заставляет совершать необдуманные поступки. Но не зря говорят «бойтесь своих желаний, они могут исполниться»!
Когда Лави однажды проснулся в кровати Канды, крепко прижимая того к себе, его просто переполняло счастье. Но слухи распространяются в Ордене с небывалой скоростью. Весь день будущему книгочею приходилось сдерживать мечника, чтобы тот кого-нибудь не убил. Шепот за их спинами и пристальное внимание бесили японца. К концу дня уставший, измотанный и раздраженный книжник, добравшись до своей комнаты, обнаружил там поздравительный торт. В центре произведения кулинарного искусства красовалась надпись: «Канда и Лави вместе навеки». Наследник книгочея как никто другой знал, что такое «навеки». Перед глазами сразу предстала картина будущего, в которой ему всегда надо будет находиться рядом с мрачным японцем. А, учитывая, что ему очень нравилось постоянно дразнить и подкалывать Юу, балансируя над пропастью, то можно смело утверждать, что мечник его когда-нибудь убьет. Ну, или покалечит.
- Эй, Лави, - за дверью послышался голос Аллена, - Канда в ярости. Смотритель что-то сказал и едва успел унести ноги. Сейчас Комуи забаррикадировался в своем кабинете, но долго так не протянет. Так что вся надежда на тебя.
Тогда книжник понял, что слово «навеки» гораздо страшнее слова «никогда»…
* * *
Но ночью все проблемы кажутся глупыми и легко решаемыми, а слова вообще прекращают нести какой-либо смысл. «Никогда» плавится от прикосновений к жаркой коже, «навеки» обретает сладкий привкус, и двоих волнует только «здесь и сейчас».

Канда| Мюген. Ученик. Адские жуки.

321 слово

Нельзя сказать, что Канда Юу любит только свой меч. Но можно сказать с уверенностью, что никто не любит его сильнее, чем Муген. Потому что люди просто не умеют так любить.
Меч Шести Иллюзий похож на стройную, изящную женщину. Чернокосую, черноглазую, злющую, как целый взвод демонов ада, и нежную, как один-единственный ангел-хранитель. Она влюбилась в мальчика сразу, как только увидела его в первый раз, когда он еще только пытался совладать с Чистой Силой в своем оружии. Он держал ее в руке, и она готова была петь от счастья, даже когда он не сражался, а просто выполнял начальные упражнения. Она понимала, что он еще - только ученик. Она готова была учить его. Она готова была убивать по его приказу.
И когда штаб-квартиру азиатского подразделения захлестнуло огнем пожарища, когда игрушки исследователей вышли из-под контроля и, чудом уцелев, Канда впервые по-настоящему сражался за свою жизнь, она защищала своего мальчика изо всех сил, и адские жуки, бывало, устремлялись к врагу, даже не дожидаясь команды к атаке. «У них просто очень высокий уровень синхронизации», - понимающе сказали бы ученые, если б кто-нибудь видел их тогда. Но ей всегда было наплевать, как это называется.
Она просто любит его всем своим сердцем.
Она всегда рядом с ним, послушна и легка. Всегда готова к сражению. Она ластится к его рукам, когда он полирует лезвие или когда оглаживает рукоять. Она ревниво оглядывается на тех, кого он защищает, но готова защищать их вместе с ним. Она ненавидит, но бережет его лотосы, его жизненную энергию – она готова отдать всю себя, лишь бы только он остался в живых. А когда он спит, она лежит рядом с ним и нежно касается его щеки, ерошит челку, отгоняет дурные сны. Она целует его в висок и тихо шепчет ему колыбельные.
Если бы кто-нибудь мог ее видеть такой, какая она есть, он бы сказал, что Муген немного похожа на внучку старого оружейника Жу.
Но еще больше она похожа на мать Канды Юу – мальчика, который не помнит своей матери.