Понравившиеся заявки с Hot Fest'а

[HiAy]

D.Gray-man. Канда | Клауд Найн. Номер в душном отеле, ледяной мохито.

 Алекс

686 слов.

686 слов.
Одно резкое движение на то, чтобы сбросить плащ на кровать. Второе - чтобы откинуть со лба влажную челку.
На улице - жара, в отеле неимоверно душно, а собственное раздражение усиливает дискомфорт от всего этого в сотни раз. И окончательную точку во всем этом ставит то, что "он" ведет себя как будто ничего не случилось, будто не в нестерпимое пекло попал, а на отдых приехал.
"Вот же холодильник",- проносится чуть ли не обидная мысль, с легким оттенком зависти.
Женщина садится на потрепанную от времени кровать и мрачно смотрит, как он вешает на спинку стула плащ, садится сам и ставит возле ног меч. Ну, просто олицетворение спокойствия и размеренности! А её же чуть ли не от злости колотит, так что хочется грызть ногти, прожигая в этом бесчувственном чурбане пару дыр. Внутри все клокочет и рвется наружу потоком нескончаемой брани: на эту жару, на то, что прислали в помощь этого молчаливого и неэмоционального юнца - "уж лучше бы Уолкера, право слово!", на то, что застряли в бог знает каком-то городишке, что в единственном отеле единственная свободная комната с, будь она проклята, единственной кроватью, и... на его безразличие. Да, больше всего её задевает то, что за все время их вынужденного совместного путешествия он ни разу даже не взглянул на неё! И это страшнее затяжного задания не в самой удачной компании. Тут задета женская гордость.
Снова хочется грызть ногти, но нет - она сильнее этого. Она тоже должна сохранять свою маску.
А внутри все так и подмывает сказать что-нибудь колкое, вставить пару шпилек, стереть с лица неизменное непроницаемое выражение лица - отомстить, в конце концов, хоть как-нибудь!

- Вот же угораздило застрять здесь,- произносит она изучающе-раздраженным тоном.
- Бывало и хуже.
- ...в такую жару.
- Я привык к любым условиям.
- ...в глуши.
- Чем меньше людей, тем лучше.
- ...в номере с одной кроватью!- наконец, не выдерживает она и выходит из себя, пусть на одно короткое мгновение, но дает себе слабину.
- Посплю, сидя в коридоре.
"Бесполезно",- нехотя признает поражение внутреннее "я".
- Как же все-таки жарко,- произносит она по второму кругу, но уже уставшим тоном и бросает взгляд куда-то за окно, а потом добавляет еле слышно, скорее сама себе под нос,- вот бы сейчас стаканчик ледяного мохито.
"Ну да, конечно, надейся..."
Резкий хлопок двери заставляет обернуться - так и есть, она одна в комнате, нет больше даже плаща на спинке стула.
"Молодец, избавилась от своей единственной компании",- женщина откидывается на кровати, разглядывая трещины на посеревшем потолке.
Почему-то обидно. На этот раз на себя. Можно было бы, конечно, пойти в ближайший ресторан и поднять себе настроение, компенсировав недостаток мужского внимания, но она слишком устала. А ещё, да, все-таки слишком жарко.

Сколько времени проходит в этом удушающем и обволакивающем тело томящем забытье? Кажется, полчаса, хотя, возможно, и больше. Стук в дверь резко и даже несколько болезненно врывается в это состояние, заставляя легко вздрогнуть, выходя из оцепенения.
- Входите,- тяжело не то что встать, даже пальцем пошевелить. Невдалеке раздаются размеренные тяжелые шаги - даже не глядя, она может сказать, кто вернулся, и от этого легкая тень усталой улыбки пробегает по губам-, а затем отчетливо слышит звук опустившегося на стол стакана и перезвон бьющихся о стекло кубиков льда, и вот это уже заставляет её подняться.

Она не верит своим глазам. Рядом с ней стоит едва подернутый испариной стакан абсолютно прозрачного, чистого, отсвечивающего сочной зеленью мяты и - она протягивает руку - невероятно ледяного мохито. И остается только гадать, где в этой глуши Канда умудрился его найти в такие короткие сроки. А главное, почему?
- Кажется, Вы его хотели.
Словно в ответ на свои мысли слышит она размеренный голос и удивленно поднимает глаза, тут же встречаясь с непроницаемым холодным взглядом в ответ. И это в такую жару действует даже лучше напитка с уже изрядно подтаявшими кубиками льда, который она держит в руке. Потому что она понимает - он наконец-то смотрит на неё.
"Хм...а, может быть, я была и не права насчет него",- губы сами растягиваются в еле уловимой улыбке, а разъяренная до последнего момента женская гордость, наконец, сворачивается клубочком где-то в глубине души, оставляя после себя лишь едва уловимый привкус лимона и мяты.


D.Gray-man, Тикки | Шерил. «А ты всё в своем репертуаре...»

167 слов.

Когда Тикки представил своего спутника, с которым он пришел на ежегодный благотворительный бал, глаза у Шерила полезли на лоб. Затем он схватил Ноя под руку и, не прекращая судорожно улыбаться, потащил его подальше от Аллена Уолкера, проводившего их заинтересованным взглядом.
- Тикки, – прошипел Шерил, изо всех сил стараясь не повышать голос и ни в коем случае не оглядываться, – я понимаю, что ты в своем репертуаре, но неужели хоть раз в жизни нельзя было не выпендриваться?!
- Я подумал, что это будет забавно, – пожал плечами тот. – К тому же Роад одобрила мою идею.
Шерил застонал.
- Роад. Ну конечно же здесь не обошлось без Роад. А ты в курсе, дражайший мой Тикки, что через пятнадцать минут сюда прибудет Тысячелетний Граф?
Повисла многозначительная пауза, в ходе которой обе стороны осмысливали возможные последствия произошедшего.
- Кажется, я начинаю понимать, почему она так ехидно улыбалась перед моим уходом, – наконец сказал Тикки.
Шерил только безнадежно махнул рукой и, подозвав официанта с шампанским, одним залпом осушил бокал:
- По крайней мере, нам здесь теперь точно не будет скучно.

131

Тикки понимает куда меньше, чем ему хотелось бы. Это чертовски раздражает: не знать всей ситуации. Поэтому он очень осторожен: мало говорит, много слушает и, если нужно, улыбается. Иногда. Тысячелетний Граф видит его насквозь, но не остальные.
Остальные видят только часть.
«Опять задумался? А ты все в своем репертуаре», - жалуется Шерил, когда они возвращаются домой. Колеса кэба грохочут по булыжной мостовой.
«Тебе нужно развеяться», - объявляет Шерил, когда они отсылают слуг и тихо, чтобы не разбудить Трисию, поднимаются по лестнице.
«Сегодня просто чудесная ночь, не находишь?», - спрашивает Шерил, стискивая Тикки в объятиях, и это похоже на его обычное дурачество, но.
Губы, которые это произносят, сухие и древние, и знают куда больше, чем министру Камелоту пристало.
Когда Тикки в чем-то не уверен, он предпочитает подыграть. Тем более, если это значит приятно провести время.

DOGS. Бадоу | Хайне, "Я тебе доверяю", рука в руке, запах меди и апельсинов от Бадоу, поцелуй в угол губ.

 Michael Blanc

224 слова.

Они идут, пошатываясь, в свою квартиру. Хайне приходится почти нести Бадоу на себе, он ранен и еле передвигает ногами. Его приходится периодически встряхивать, чтобы он не потерял сознания и не умер у Хайне на руках.
При входе в квартиру, беловолосому киллеру не удается удержать друга и они падают на пол прихожей. Единственное, что успевает сделать Раммштайнер, это вывернуться и сделать так, чтобы Бадоу упал на него, а не на пол. Его одежда в районе живота быстро пропитывается кровью, и это неприятно. У Хайне нет сил встать самому, не то, чтобы поднять и донести Бадоу до дивана. От напарника пахнет кровью, противный медный запах проникает под кожу, и почему-то апельсинами. Может быть, это запах его рыжих волос..
- Эй, Хайне, а если я умру, что ты сделаешь с трупом? - короткий смешок, и лицо Бадоу в очередной раз перекосило от боли.
- Заткнись, идиот. Если сдохнешь, я скормлю твой труп собакам.
Бадоу слабо смеется, потом нащупывает руку Хайне и переплетает его пальцы со своими.
- Ты так не сделаешь, я знаю.
- А ты не умрешь, это знаю я.
- Не обмани меня. Я же тебе доверяю.
Голос Бадоу слабеет с каждым словом, но он не отпускает руку Хайне. Перед тем как потерять сознание, он легонько целует Раммштайнера в уголок губ..
И Хайне думает, что скорее уж сам сдохнет, чем позволит этой рыжей занозе умереть.

200 слов.

После того случая с тяжёлым ранением Бадоу ещё не до конца оправился. Из-за этого Хайне приходилось везде за ним ходить, и он немного чувствовал себя нянькой. Чувство было неуютным, но ради Бадоу он готов был на всё.
Лёгкий поцелуй в уголок губ с утра, и многочасовые молчания или разговоры – как им будет уютнее.

Этим вопросом он задался ещё тогда, когда они лежали на полу квартиры, не в силах пошевелиться, и Хайне ощутил тот странный запах. Аромат апельсинов. Справедливо решив, что он исходит от длинных рыжих волос Бадоу, Хайне успокоился. Однако, когда он не заметил и следов какого-нибудь ароматного шампуня или одеколона с соответствующим запахом, вопрос вернулся вновь.
- Бадоу, а чем ты моешь волосы?
Сигареты выпала изо рта. Нет, Бадоу не ослабел до такой степени, просто смеяться с ней в зубах неудобно.
Хайне выжидающе смотрел на Бадоу, и, видимо, добиться ответа очень хотел.
- С чего такие вопросы? – всё ещё ухмыляясь, Бадоу подобрал сигарету, тлевшую на ковёр. Это было неожиданно, ведь раньше Раммштайнера не очень то и интересовали такие вещи.
- Запах апельсинов. Откуда он?
Загадочная полуулыбка была ему ответом. Не мог же Бадоу признаться, что по ночам ест апельсины, а кожуру под подушку прячет…

121 слово.

Ветер пузырил штору на окне, и она белым призраком бесшумно трепетала за спиной Бадоу.
Нэйлс торопился; свет лампочки в открытом настежь холодильнике выхватывал из кухонной темноты его сосредоточенное, несмотря на сонность, лицо в обрамлении нечесаных рыжих патл.
- Ну куда же я их положил... - Бормотал он, нервно шаря в поддоне. - Ага!
На свет лампочки из темного провала поддона появился большой апельсин с яркой оранжевой шкуркой. Бадоу закрыл холодильник, на ходу ловко сдирая с бедного фрукта кожуру. Резко запахло апельсином - Бадоу вдохнул цитрусовый запах и мечтательно улыбнулся. Рыжий вышил в коридор, и тут же вдруг наступил на Хайнову ласту размера эдак тридцать девятого с уклоном в сороковый.
- Ага, попался. - Кровожадно изрек напарник и схватил Бадоу за запястье.

Dogs. Хайне | Бадоу. "Или ты бросишь курить..."

138 слов

У Бадоу несносная, несносная привычка курить в постели.
Когда пепел в очередной раз падает Хайне на запястье, он начинает тихо звереть.
- Или ты бросишь курить, или...
- Или ты через четыре часа получишь сумасшедшего идиота с нарушенной координацией движений... - Сонно пробормотал Бадоу, для пущей убедительности затыкая Хайне поцелуем. Сигарета при этом тихо тлела где-то на ковре.
- Не получу. - Огрызнулся Хайне, пытаясь вывернутся из железной хватки Бадоу.
- Это еще почему?
- А я тебе никотин буду внутривенно вводить. Все, слезь с меня, отстань.
Бадоу встал с кровати, поднял пола сигарету и аккуратно устроил ее в пепельнице.
- Ты чего? - Спросил Хайне чуть удивленно.
- Уколов боюсь. - Огрызнулся Бадоу и улегся, отвернувшись от Хайне.
Где-то часа через пол Нэйлс не без удовольствия ощутил, что Раммштайнер мерно дышит ему куда-то в шею.
Пустые угрозы.

306 слов

- Или ты бросишь курить, или...
- Или?

Спазматически сжимающиеся виски, дождь, стекающий по голым плечам, труп с раскинутыми руками и раззявленным ртом, серые стены домов и над ними - серый, изъеденный туманом шпиль церкви.
Пахнет сыростью, пахнет осенью.
Пахнет табаком.
Бадоу упер ладони в колени, никак не может отдышаться.
Нужно быть Терминатором, нужно быть Суперменом, нужно быть каким-нибудь дурацким героем дурацких японских комиксов, чтобы выдержать полуторачасовой паркур на выживание.
Хрипы в его дыхании указывают на нехилую возможность новообразований в горле.
На тектонические слои никотиновых смол, покрывающих его легкие.
Бадоу похрену.
Всегда было похрену.
Когда его подстрелят, всем тоже будет похрену.
Хайнэ, в общем-то, тоже не особо надеется быть услышанным.

- Или ты бросишь курить, или...
- Или? - Бадоу скалится, резкие черты его лица заостряются, ему достаточно покурить - и все у него замечательно.
Жизнь от сигареты до сигареты.
По правде говоря, Хайнэ ему завидует.
Ему кажется, что его жизнь намного сложнее, а история намного печальнее.
Но он слишком аутичен для того, чтобы плакать, когда ему больно.
Он переворачивает лежащего на земле человека кончиком ботинка.
- Как остроумно, Бадоу, - говорит он. - Привести этих тупых мафиози прямо ко мне.
Бадоу ухмыляется, и да, он тоже думает, что это остроумно.
Иногда Хайнэ кажется, что Бадоу хочет его убить, но не хочет делать это своими руками.
Причины могут быть разными.
Причиной может быть его "или ты бросишь курить", к примеру.
Логика Бадоу настолько непредсказуема, что ее и логикой-то назвать сложно.
Не логика, а какое-то психическое отклонение, Хайнэ не помнит, как оно называется.

- Или? - Бадоу крутит в руках сигарету и ждет ответа.
Он не смотрит на Хайнэ, Хайнэ не смотрит на него, их взгляды находят точку пересечения где-то за серой мокрой стеной.
- Или не бросишь, - пожимает плечами Хайнэ, засовывает пистолет за ремень брюк и уходит.

Бадоу недоверчиво хмыкает и достает из кармана зажигалку.

152

В их маленькой комнатенке все насквозь пропахло табаком, и ночью Хайне накрывается с головой одеялом, чтобы не чувствовать резкого запаха сигарет.
Когда-то, в один прекрасный день, это становится чем-то обыденным, привычным, как туман по утрам или радуга после дождя. Хайне упрямо натягивает одеяло на лицо, долго ворочается, Бадоу даже может поклясться, что Раммштайнер скулит, как пес, устраиваясь на несвежих простынях.
У Хайне нервы из хрустальных нитей, болезненно острый нюх и скверный характер. В их маленькой комнате под потолком витают дым и заканчивающееся терпение, но Нэилз до невозможности любит проверять границы, даже если эти границы априори ничего не значат.
Когда-то, в один прекрасный день, Хайне стягивает с себя одеяло, садится в постели и говорит:
- Или ты бросишь курить…
Бадоу поворачивает голову. Незажженная сигарета, только что вынутая из пачки, остается в тонких пальцах.
- …или я тебя выебу, Нэилз.
Бадоу зажимает фильтр между языком и верхней губой, ухмыляется уголками губ и щелкает зажигалкой.

DOGS. Бадоу | Хайне. «Песа, хочешь тушенки?»

204.

Когда Бадоу надирается, Хайне предпочитает сбежать куда-нибудь подальше, например, к Эрнесту и Нилл. Раммштайнер справедливо считает, что лучше выслушивать шуточки пастора или – крайне редкие и крайне счастливые моменты – благостную тишину в обществе крылатой девочки, чем громкий хохот Нэилза и звон бьющихся бутылок.
Чаще всего удрать получается, но иногда – нет.
- Ээй, пёса! – орет Бадоу, пытаясь сесть на стул. Стул неведомым образом ускользает из-под задницы, и рыжий с оглушительным звоном падает на пол, умудрившись не выпустить из рук - маленькую баночку, а изо рта – зажженную сигарету. Для Хайне до сих пор остается загадкой, как Нэилз умудряется разговаривать, смеяться и курить одновременно.
- Пёса, - продолжает орать Бадоу с пола. – Мать твою, пёса, хочешь тушёнки?
Содержимое баночки смачно вываливается на пол – Хайне едва успевает убрать ногу. Бадоу продолжает хохотать и почти не замечает, как оказывается на спине, прижатым к полу. Оброненная сигарета откатывается под стол.
Хайне низко наклоняется, едва не цепляя лицо рыжего белыми прядками, и зло, совсем по-собачьи, рычит.
На секунду в глазах Бадоу отражается почти-ужас, и этого Хайне вполне достаточно. Он поднимается, отталкиваясь от плеч Нэилза, подбирает упавшую сигарету и позволяет Бадоу прикусить фильтр зубами. Как будто ничего не было.
- Не хочу, - наконец, отвечает Хайне, и Бадоу на полу заливается радостным смехом.

82 слова.

Новым заданием было убрать одного влиятельного босса. Поэтому сейчас напарники затаились в укрытии, ожидая удобного момента, когда можно убить его без лишних свидетелей. Замерший Хайне практически не дышал, но когда Бадоу повернулся к нему спиной и начал рыться в сумке напряжённо пыхтя, заскрипел зубами.
- Ты чем там занимаешься, придурок?
В ответ раздался скрежет и победный всхлип напарника. За ними последовало сосредоточенное жевание.
- Эй!
- Пёса, хочешь тушёнки?
- Нашёл время!
- Война войной, а обед по расписанию – философски вздохнул Нейлз.

D. Gray-Man. Лави | Канда. Расчёска.

188.

Хрупкий, недолговечный мир, скорее даже перемирие, когда никто из них не старался что-то кому-то доказать. Когда все было предельно просто: хочется прикасаться - прикасаешься, хочется сказать - говоришь. Да что там, Канда даже позволил зарыться пальцами в волосы, осторожно массировать кожу головы, позволил себе слабость показать, как же сильно он устал на самом деле. Прикрыл глаза, улегся головой на колени Лави и почти уснул, пробормотав перед этим что-то вроде: "запутаешь - расчесывать будешь сам". Но это и вполовину так серьезно не звучало, как обычные его угрозы, и Лави смело прикасался, путал длинные пряди, наслаждался тем, как обычно напряженный лоб разглаживается, как появляется призрак улыбки, той самой, которую Лави так любил, как Канду отпускает его вечная настороженость, хотя бы на эти полчаса, что мечник позволяет к себе прикасаться. Лави, может, хотел бы большего, но меньше всего на свете он желал, чтобы это прекратилось.
Когда Канда шипел зло и огрызался, пока Лави осторожно расчесывал запутанные им же пряди, ему казалось, что здесь, рядом с ним тот самый настоящий Канда, о котором он мечтал, что когда-нибудь угрюмый мечник разрешит себе довериться Лави, что когда-нибудь всё будет.
А пока за дверью их ждала война.

270 слов

Гладкие, как шёлк, мягкие волосы. Если зарыться носом, то окажется, что от них исходит тонкий, едва ощутимый фиалковый аромат. Лави зажмурился и вдохнул поглубже - сейчас Юу проснётся и оттолкнёт его, побурчав что-нибудь вроде "отстань от меня, рыжее недоразумение". И это в лучшем случае, между прочим! А в худшем так вообще выгонит из кровати, а то и вовсе из комнаты. И придётся, как дураку, брести по коридору Ордена в самом неподобающем приличному экзорцисту виде. Бывали ведь уже прецеденты, и даже не раз, но... Но разве это аргумент для глупого кролика? Ещё и до беспамятства влюблённого глупого кролика. Взаимно влюблённого, к слову сказать. И Лави придвигается чуть ближе, проводит рукой по шёлковой глади, аккуратно перебирает прядь за прядью. А потом всё же утыкается в шею - нежно и аккуратно, но этого оказывается недостаточно - сон Юу таки потревожен.
Проснувшись, Канда даже как будто и не очень злится. Молчит, дышит ровно, спокойно, только чуть шевелит плечом и поворачивает голову - почти незаметно, едва уловимо. Лави улыбается - значит, всё хорошо, значит, сегодня так и надо было сделать.

На утро Лави просыпается от чьей-то приглушённой ругани. Впрочем, понятно, чьей. Слегка приоткрыв глаза, он продолжает лежать на кровати, не рискуя подняться. Канда стоит у окна, держа в руках гребень. Он явно не в духе и лучше его сейчас не отвлекать. Чёрные волосы слегка растрёпаны. Лави никогда не видел Юу таким: взъерошенным, полуодетым, с гребнем в руках. Так и хочется подойти, обнять, зарыться... Лави осекается на полуслове. Так вот от чего Юу так не любит возни со своими волосами? Будущий книгочей закрывает глаза и мысленно улыбается. Теперь он точно знает, что подарит Юу при первом выпавшей возможности - нормальную, удобную расчёску.

D.Gray-Man. Лави | Канда "Юу, выползай, у нас коварные планы!"

105.

Канда очень не любил, когда его будили. Особенно рано утром. Но кто-то особо назойливый, явно желающий собственной смерти, продолжал стучаться в дверь. Мечник предпочел игнорировать стук, и закрыл голову подушкой.
-Юу, выползай, у нас коварные планы! - послышался знакомый голос Лави.
- А мне всё равно, я хочу спать! - крикнул рассерженный Канда.
-Но они оооооооооочень коварные. - Лави не унимался.
-И какие же планы считаются оооооочень коварными? - передразнил экзорцист, но всё-таки не смог скрыть, что это его заинтересовало.
-Не встанешь, не скажу. Но жертвой станет Аллен...
Лави знал, что теперь рыбка попалась на крючок. Он улыбнулся. Буквально через пару секунд одетый Юу, вышел из комнаты.
-Выкладывай! - приказал он.

431 слово.

Поскольку Лави был историком, то в его голову часто залетали крайне безумные идеи. Связь тут самая прямая: когда ты историк, то в твоей голове должна храниться память обо всех безумных идеях, когда-либо потрясавших человечество. А чужие безумные идеи часто вдохновляют на свои собственные.
Проблема состояла в том, что придумать какое-нибудь небольшое безумство Лави в одиночку мог. А вот воплотить… воплотить было куда сложнее. Поэтому сейчас он сидел и перебирал в уме кандидатов на роль сообщника. Миранду, Кроули и Мари он отмел сразу – ну как-то они были слишком серьезны. Канда, конечно, тоже серьезностью отличался, но к нему Лави уже привык и вообще это свой родной Юу, поэтому его можно оставить на дальнейшее рассмотрение. Ривер и Линали не подходили из-за цели, которую преследовала эта безумная идея. Тут Лави грустно вздохнул – все-таки неплохо было бы побезумствовать вместе с Линали. В общем, в итоге остался Аллен и остался Канда. Здесь Лави, недолго думая, решил подбросить монетку. Монетка у Лави была весьма не дура, так что указала на Канду. Ну а что? У Канды меч, в конце-то концов!
Около двери в комнату Канды Лави старательно прокашлялся и не менее старательно в дверь постучал.
- Юу, выползай, - нарочито громко сказал он, не без оснований ожидая, что Канда непременно вылезет как минимум побить его за «Юу». Потом подумал и добавил потише: - У нас коварные планы!
Расчет оправдался: будущий сообщник мигом вылетел из своей комнаты с Мугеном наперевес и сразу же замахнулся на Лави.
- Это случайно не планы по тому, как умереть от моего меча? – сердито сказал Канда. – Сколько раз я говорил…
- …не называть тебя Юу, - смиренно закончил за ним Лави. – Но иначе вдруг ты бы не вышел!
Канда хмуро посмотрел на него, подумал про собу, чтобы успокоиться, и убрал меч.
- Так чего тебе надо? – последовал вопрос. Лави сразу же радостно заулыбался и принялся вдохновенно шептать планы Канде на ухо. К концу рассказа мечник совершенно побледнел. От тщательно скрываемой радости.
- И что, ты думаешь, так мы от них насовсем избавимся? – тоже шепотом спросил он.
- Конечно! – восторженно сказал Лави. – Все так просто, понимаешь? Но ооочень коварно. Практически как… эээ… убийство Цезаря.
Канда сухо кивнул, стараясь не показать, что про убийство Цезаря он слышит раз эдак второй в жизни (ну не силен был японец Канда Юу в европейской истории, не силен!), и они направились воплощать безумство в жизнь. Воплотилось оно настолько удачно, что Черный Орден жил спокойно целых три месяца. Потом все пошло по новой, но, к счастью Лави, Канда уже забыл, что изначально коварный план предполагал избавление от комуринов навсегда. Впрочем, Комуи и так слишком долго страдал.
Ведь Лави и Канда весьма злобно и коварно выдали все детали, предназначавшиеся для сборки пяти новеньких, свеженьких, милейших комуринов, проходившим мимо школьникам под видом металлолома.

D.Gray-man. Канда | Аллен. "И друг из тебя ни к черту, и муж отвратный!"

110 слов.

- Канда, ну пожалуйста. Только сегодня.
- Я это уже слышал. Раз двадцать.
- Но она меня выгнала, понимаешь?
Канда хмыкнул.
- Ещё бы. Любовью к женщинам ты пошёл в учителя, только вот талант заметать следы тебе не перепал.
- Неужели так сложно пустить друга переночевать?
- Ха. У меня нормальная семья, в отличие от тебя.
- Да? Ну и когда ты в последний раз приглашал свою жену на свидание?
- Не лезь не в своё дело, - шипит рассерженно. Аллен внутренне ухмыляется - он знает, куда надо давить.
- Да ну, и друг из тебя ни к чёрту, и муж отвратный...
- Надоел. Заходи... Но это в последний раз.